Я нахмурилась, что-то смутно знакомое промелькнуло в его словах, во фразе «использую тебя» я так и слышала Еву. Мы никогда не обсуждали на сеансах наши отношения в подобном ключе. Мы говорили о каких-то ненужных вещах: о страхах Тони, что Леон причинит мне боль, о том, что я не знаю, как вести себя с Яном или Купером, если он появится однажды. Я верила в то, что способна была помочь Тони, однако, эта высшая цель не довлела над нами, я просто любила его и каждый день жила с пониманием, что завтра Тони может не «проснуться», но разбираться с новой личностью я буду только завтра, а сегодня – просто радоваться Тони.

– Звучит как-то… не очень нормально, – констатировала я. Тони рассмеялся.

– Ты только сейчас поняла?

– Нет, – я прикусила губу, раздумывая. – Наверное, мы и правда мало все обсуждаем, доверившись случаю.

– Хочешь, сходим сегодня к Еве?

– Не хочу, – я поднялась и села, голова кружилась чуть меньше прежнего. – Я вообще думаю, что лучше бы нам самим разобраться во всем, без посредников.

– Она тебе не нравится, Мэй, я знаю, но она ведет меня, я не могу просто взять и перестать ходить на сеансы.

– Я и не прошу…

– Хорошо, – Тони недвусмысленно пододвинул тарелку, я зацепила кусочек омлета. – Ешь и спрашивай все, что хочешь.

– Угу, – я поставила тарелку на согнутые колени, а Тони перебрался ко мне на диван. Прожевав, я на свой страх спросила. – Тебе не больно от того, что я призналась, что мы с Леоном…

– Мучительно больно, – перебил Тони. Я в испуге замерла, но он несколько обмяк и улыбнулся. – Ешь, пожалуйста, я буду говорить. Да, мне все, как бы сказать помягче, неприятно. Но и ситуация у нас не самая тривиальная. Если я хочу быть с тобой, а я, даже не сомневайся, хочу этого больше всего на свете, то я обязан идти на некоторые компромиссы.

– У меня даже слов нет, – честно призналась я. – Так… великодушно.

– Ты меня еще назови «святым»? – Тони засмеялся, я смутилась, но не перестала жевать вкуснейший спасительный омлет. – Мэй, я разграничиваю свои идентичности, и ты знаешь и видишь, что все мы – разные люди. Но я не имею морального права требовать от тебя быть верной мне. Мы же оба понимаем, что, если… Ох, черт… Ну и тема. Если ты не дашь Леону то, что ему нужно, то он будет табуном водить в наш дом непонятно кого. И ты не станешь терпеть такое! Хоть я – не Леон, но он сидит во мне, в этом теле, в этой голове. И позволить ему трогать этими руками, – Тони посмотрел на свои большие руки, я проследовала за его взглядом, – целовать этими губами (я посмотрела на губы) других женщин – слишком непростительно, слишком грязно. Пусть мое тело касается только тебя. А с головой я разберусь сам.

– Я бы так… не смогла, – я опустила руки, признавая свое провальное малодушие.

– И не нужно, – Тони взял мою руку и прошептал так, как умеет только он, низко, откуда-то из глубины, из самого нутра. – Хоть эта ноша непосильно тяжела, но она того стоит. Быть с тобой – высшая награда несмотря на любые страдания.

– Она меня убьет, да?

– А ты как думаешь, почему я так долго откладывала вашу встречу? – Я красила глаза и разглядывала спину Тони в отражении своего косметического зеркальца. Он уже десять минут выбирал рубашку.

– Я перед встречей с твоим отцом так не трясся.

– Ха! Зато после встречи с ним ты решил сбежать!

– Куда? – Тони развернулся от раскрытого шкафа и посмотрел через мое маленькое зеркальце мне прямо в глаза.

– Из тела! – захихикала я.

– А… – Тони нахмурился. – Как тебе удается еще и шутить о таком?

Я картинно захлопнула зеркало, повернулась, чтобы сказать что-то колкое, но увидев его чистые беззлобные глаза, лишь улыбнулась и скромно пожала плечами.

Спустя час мы парковались у «Зазеркалья».

– Посиди здесь минут пять, хорошо? Я просто подготовлю почву, – я поцеловала Тони в щеку, он безропотно кивнул. – И потом заходи. Будет… весело.

– Угу, – только и сказал Тони, когда я выскочила из машины, на ходу запахивая куртку.

– Ты меня просто поражаешь, Мэй! – Марго поднялась из-за столика, чтобы обнять меня.

– Я сорвала тебя с примерки платья, прости. Но ты же могла отказаться.

– Ага, конечно! – она уперла кулаки в узкую талию. – Чтобы прошло еще полгода, прежде чем ты меня с ним познакомишь. Где там твой таинственный незнакомец?

Она по-детски заглянула мне через плечо.

– Вообще-то, «знакомец», – я поняла, что заливаюсь краской. Марго приподняла бровь.

– Я так и знала! – прошипела она. – С чего бы иначе тебе скрывать своего парня. Паша да? Ты к нему решила вернуться?

– Что? – я будто получила удар под дых и испустила с остатками воздуха краткое. – Нет.

– Тогда кто? – Марго удивленно захлопала глазами, а затем замерла, уставившись мертвенным взглядом мне за спину.

– Привет, – услышала я приветливый голос Тони.

– Просто жесть! – кратко описала ситуацию и свое к ней отношение Марго.

– Мне уже не терпится попробовать ваш любимый облепиховый чай, – как ни в чем не бывало заявил Тони.

Вечер проходил отвратительно. Марго напряженно молчала и бросала на меня свирепые взгляды, Тони пытался вести себя непринужденно, но спустя полчаса ему надоело играть в пустые ворота, и он тоже затих.

– Плохая была идея так встретиться, да? – спросил Тони, когда Марго отлучилась.

– Другого варианта не было, – я вытерла губы салфеткой. Мне стало грустно, что два моих близких человека не могут найти общий язык, и я сомневалась, получится ли когда-либо воскресить их нейтральное общение.

– Мне кажется, вам лучше остаться наедине, обсудить все спокойно.

– Она будет меня ругать, – я опустила глаза.

– Правда на твоей стороне, – Тони чмокнул меня в лоб и тихо добавил. – Марго просто всего не знает.

– Я не скажу ей! – я с испугом взглянула ему в глаза.

– Я знаю, – Тони легонько коснулся моей щеки и погладил большим пальцем. – Я не стану просить тебя об этом, ты вправе сама распорядиться информацией обо мне.

Я покачала головой, немыслимо было представить, что я кому-то открою тайну Тони, особенно чтобы получить преференции в отношениях с подругой. Тони со словами «Отдыхай, малышка, я буду неподалеку, если буду нужен» поцеловал меня и скрылся в холле. Пока я смотрела ему вслед, в одном из многочисленных зеркал, развешенных по стенам, промелькнуло лицо Марго. Оно перетекло из круглого позолоченного отражения в совсем крошечное «окошко» в массивной раме, из него – по тонкой зеркальной дорожке-мозаике прямо к нашему столику.

– Он куда? – грубо спросила Марго, садясь в бархатное кресло.