Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»

Феликс больше не вернулся. А еще он не женился и не рассказал, что там, за Мох-1. Смерть увернулась от его бандерильи. Цербер пожрал его. Баал поглотил. Смерть убила его.

Там, за чертой, он, наверное, сорвал маску с Горгоны. Увидел истинное лицо женщины в белом атласном платье. Он разглядел все, но не вернулся, чтобы рассказать об этом. Он не смог или недостаточно этого хотел. Притягивающий свет в глубине голубого коридора оказался сильнее нашей дружбы. Сильнее известности, любви, алкоголя, проституток, сильнее всей нашей авантюры. Смерть охраняла свою тайну.

В газетах промелькнуло несколько пасквилей, намекающих, что я что-то подмешал в «ракетоноситель», чтобы избавиться от соперника. Да, я был по уши влюблен в Амандину, но никогда не смог бы умышленно убить человека. Особенно Феликса.

Я раздумывал, не сделал ли Феликс это нарочно. Он знал, что пал жертвой «звездной болезни» и сам начал разрушать свою жизнь. Я был совершенно убежден, что больше всего на свете он боялся потерять Амандину. Несмотря на все свои гулянки, он искренне любил ее, свою первую и неповторимую женщину.

Под конец ему стало казаться, что он ее недостоин. С проститутками было проще. Он возвращался в родную среду заурядности и пошлости. Красивая и утонченная Амандина пугала его. Феликс считал, что не заслуживает такой жены.

«Прости меня». Это были последние, страшные слова, которые он сказал Амандине.

Человеку года – да что там, десятилетия! – полагались похороны государственного уровня. Тело Феликса было погребено на кладбище Пер-Лашез, в великолепном мраморном мавзолее. На стеле высекли надпись: «Здесь покоится первый танатонавт мира».

Хитрый Обманщик, бог Койот, один из самых любопытных персонажей мифологии североамериканских индейцев. Этот бог, выступающий в роли то дурашливого скомороха, то фиглярствующего циника, то расчетливого убийцы, зачастую изображается с огромным пенисом и внутренностями, обмотанными вокруг тела.

В индейских шутках бог Койот часто остается в дураках. Великий Дух обычно разрешает ему совершать разные глупости и даже злодейства, которые он сам потом и исправляет. Чаще всего Обманщик думает, что творит зло, но на самом деле его поступки приводят к ровно противоположному результату. Обманщик, мелкий бес, соперник Великого Духа, неожиданно оказывается гораздо менее зловредным, чем можно было подумать.

Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»

Жан Брессон стал вторым великим французским танатонавтом. Он предложил ввести новые меры безопасности, которыми он сам, кинокаскадер, пользовался раньше.

Так, например, у него возникла идея оборудовать стартовое кресло электронной системой, позволяющей совершать мгновенное возвращение. Эта система работала как страховочный пояс. Перед запуском танатонавт заводил аппаратуру, например на «кому плюс двадцать минут». В указанное время танатонавт получал электрический разряд, который заставлял пуповину резко сократиться и вернуть человека на землю.

Жан Брессон был настоящим профессионалом. На карте он очень точно указывал расположение тех мест, которые видел, и это позволяло нам делать очень подробные наброски.

Я воспользовался помощью нашего надежного пилота, чтобы усовершенствовать «ракетоносители». Мы испытали новую процедуру.

Вместо того чтобы сразу вводить всю дозу наркотика, мы теперь начинали с меньшего количества и подавали его постепенно. Я использовал пропофол (100 микрограммов на килограмм веса в минуту) в сочетании с морфином и газом (начали с дифлюрана 5—10 %-ной концентрации, но лучших результатов мы добились с 5—15 %-ным изофлюраном). И наконец, для стабилизации органосоматической активности в ход пошла производная валиума, гипновель (0,01 мг/кг). Эти новые средства сделали полеты более безопасными.

К этому моменту времени мы уже были уверены, что осуществить декорпорацию, то есть выйти из тела, способен любой человек. Все зависело от дозировки, но Жан Брессон хорошо переносил все мои «ракетоносители».

Он продвигался вперед согласно собственному темпу и ритму. Он разведал участки «кома плюс восемнадцать минут двадцать секунд», «кома плюс восемнадцать тридцать восемь», «кома плюс девятнадцать десять». Он тщательно заботился о своей мускулатуре и режиме питания, изучал свои биологические ритмы. Он пытался учесть все факторы, которые могли повлиять на выход из тела, например температуру воздуха. (Наиболее успешные старты были проведены при 21 °C и среднем уровне влажности.)

Его полеты проходили безукоризненно. Он тщательно проверял свои «ракетоносители» и затем на несколько минут замирал, концентрируясь на поставленной цели, которую мы задавали по рабочим картам.

– Шесть… пять… четыре… три… два… один. Пуск!

Дожидаясь его возвращения, мы пристально следили за кардиограммами и энцефалограммами. Затем включалась электронная система, и управляющие устройства оповещали нас, что он должен вот-вот прибыть.

– Шесть, пять, четыре, три, два, один! Посадка.

Жан Брессон был педантом. Шаг за шагом, благодаря добросовестности и самодисциплине, он продвигался вглубь Континента Мертвых. Давать интервью отказывался категорически. Полностью отказался от личной жизни, без остатка посвятив себя работе. Каждый день он отмечал свои успехи в дневнике, а потом при помощи карманного калькулятора рассчитывал наиболее подходящие координаты для завтрашнего старта.

Похоже, Билл Грэм, живший по ту сторону Ла-Манша, был профессионалом такого же уровня. Он уже достиг «комы плюс девятнадцать минут двадцать три секунды».

Теперь оба танатонавта встали на страшный путь. Любой неверный шаг мог оказаться последним, и оба это знали. Один сатирический лондонский журнал поместил карикатуру, где Грэм и Брессон в образе птичек чистили зубы крокодилу. «Билл, как ты думаешь, он еще долго просидит с открытой пастью?» – спрашивал француз. Англичанин отвечал: «Нет. И на твоем месте я бы не думал об этом».

Сантиметр за сантиметром, день за днем оба танатонавта заходили все глубже в глотку отвратительной рептилии.

Грэм: кома плюс девятнадцать минут двадцать три секунды.

Брессон: кома плюс девятнадцать минут тридцать пять секунд.

Грэм: кома плюс двадцать минут и одна секунда.

Британец вышел на тот же уровень, что и Феликс. Он стоял перед стеной Мох-1. В следующем полете целеустремленный английский танатонавт, конечно, пройдет в эти первые ворота.

Рауль был вне себя:

– Британцы нас вот-вот опередят! Прямо у финишной черты! И кого? Нас, пионеров! Нет, это слишком!

Его страхи были обоснованны. Успех Билла Грэма был не случаен. До того как стать танатонавтом, он уже прошел одну школу: цирковую. Ветеран трапеции, он знал, как подготовиться к прыжку без страховки. Кроме того, из интервью в газете «Сан» я узнал, что он приписывал свой успех тщательно контролируемому приему наркотиков. Токсикоман со стажем, он считал, что на него самого наркотики не оказывают ни положительного, ни отрицательного воздействия, а просто вырабатывают энергию, которой он способен управлять.