Хамелеон намного опередил птичку, но он так сильно заикался, что до сих пор не передал человеку послание Бога. У птички же не было таких проблем, так люди и узнали, что они смертны и никогда не смогут вернуться на землю в той же форме, в какой прожили предыдущую жизнь.

Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»

Через месяц после открытия танатодрома «Бют-Шомон» Амандина торжественно объявила о помолвке с Феликсом. Я, несчастный идиот, ничего не подозревал и не видел. Вернее, не хотел видеть, хотя мы с Раулем не раз говорили об Амандине. Мы оба считали, что единственный способ понравиться ей – это умереть. Амандина могла заинтересоваться только танатонавтом. Но что она нашла в Феликсе, этом неотесанном чурбане? Ну ладно, он знаменит, ну и что? Но, как бы то ни было, наша загадочная Амандина снова ускользнула от меня.

Когда они стали жить вместе, на душе у меня заскребли кошки, но я старался не дать ревности одержать верх над нашей дружбой.

Что касается работы, то Феликс так и не смог преодолеть Мох-1, хотя то и дело заявлял в прессе, что скоро сделает это. Хуже того, он все чаще и чаще колебался перед пуском. Сейчас, когда он получил Амандину и стал кумиром Парижа, ему уже не так хотелось погружаться в опасную искусственную кому.

Мы больше не могли связывать все свои надежды только с этим, единственным и капризным танатонавтом. Нужно было как можно скорее завести целый табун скаковых лошадок. Феликс ратовал за это больше всех. В газетах появилось крошечное объявление: «Парижский танатодром приглашает добровольцев».

Мы думали, что желающих можно будет пересчитать по пальцам. Но сюрприз – к нам явилось более тысячи горячих голов. Мы провели жесткий отбор кандидатов. Мы буквально просеивали их через мелкое сито. Феликс оказался самым жестоким экзаменатором. Естественно, ведь он лучше всех понимал, чем рискует танатонавт, и предпочитал охладить пыл энтузиастов, а не бездумно вопить: «Вперед, ребята! По машинам! Оторвись по полной!»

Оказалось, что лучше всех наши отборочные испытания проходят спортсмены-профессионалы и каскадеры. Эти парни отлично владели своим телом и знали, что такое играть со смертью. Они были хладнокровными сорвиголовами.

Вторым официальным танатонавтом мы выбрали Жана Брессона. При пробном запуске этот каскадер взлетел и вернулся без затруднений. Он не приблизился к Мох-1, это все-таки было слишком далеко, но, услышав отчет, даже Феликс согласился на его кандидатуру.

Брессон достиг «комы плюс восемнадцать минут». Еще трое танатонавтов остановились на отметке «кома плюс семнадцать». Мы все еще не сдвинули границу «Терры инкогнита» с рубежа «кома плюс двадцать одна минута», но зато мы теперь знали, что там находится: гигантский газообразный коридор, вращающийся и разноцветный.

За эти четыре относительно удачные попытки мы заплатили двадцатью тремя поражениями. Меры предосторожности были усилены, но самым молодым и нетерпеливым удавалось просочиться сквозь наше отборочное сито. Мы снова усовершенствовали комплекс отборочных испытаний. Оставляли только зрелых, обладающих сильным характером, тех, кто сможет сопротивляться притяжению света смерти.

Долой хвастунов, которые рвутся в ряды нашего благородного братства только за тем, чтобы пускать пыль в глаза приятелям! Вон отчаявшихся, решивших, что танатонавтика – это модный способ самоубийства! К черту неврастеников, которым нужно только узнать, не лучше ли на том свете, чем здесь! Талантливый, успешный танатонавт – это, прежде всего, человек счастливый, здоровый как физически, так и душевно, которому есть что терять. Мы приняли решение набирать добровольцев среди отцов многодетных семейств.

Накопленный опыт помог нам установить следующее:

1. Тело остается на месте. Путешествует только душа.

2. Освободившись от тела, душа принимает вид белесой эктоплазмы, которая может проникать сквозь любые материальные преграды и летать со скоростью не ниже скорости света.

3. В момент смерти эктоплазма, притягиваемая светом, поднимается в небо до тех пор, пока не попадет в голубую воронку.

4. Эктоплазма соединена с телесной оболочкой серебристой пуповиной.

5. Если пуповина оборвется, вернуться к жизни невозможно.

6. На рубеже «кома плюс двадцать одна минута» есть стена.

Научные журналисты опубликовали эти сведения, и тысячи любителей начали совершать попытки взлететь, пользуясь кустарными «ракетоносителями». Одни взлетали на тиопентале, другие на хлориде. Каждая неделя приносила танатонавтике очередную порцию неудач. Некоторые отправлялись на тот свет даже на барбитуратах и пестицидах. Эротоманы предпочитали оргазм.

На топливо шло все: красное вино, галлюциногенные грибы, водка, кокаин, банджи-джампинг, экзотические морепродукты, электрошок… Все, что может вынести человека из реальности! Не было ничего более модного, чем танатонавт. Самой популярной насмешкой стала фраза: «Ты даже из тела выйти не можешь!» Подразумевалось, что у человека нет ничего, кроме физической оболочки, и он не способен проявить себя через свое жизненное или ментальное тело.

Чтобы положить конец этому беспределу, президент Люсиндер провел закон, запрещавший любые полеты на тот свет вне официального парижского танатодрома. Нарушителю грозило длительное тюремное заключение.

Передохнув, Феликс решил попытаться побить собственный рекорд. Он несколько раз созывал журналистов и телерепортеров, но ему так и не удалось преодолеть Мох-1. Журналистам это надоело, Феликс видел, как толпа его обожателей тает. Боясь, как бы он совсем не опустил руки, мы даже стали нанимать статистов, которые должны были сидеть на местах, предназначенных для прессы. Однако Феликса не удалось обмануть, ведь он успел перезнакомиться со всеми журналистами.

Он все мрачнел, и мы советовали ему уйти на пенсию. В конце концов, он уже немало сделал для танатонавтики. Но он не соглашался. Он не уйдет на заслуженный отдых, пока не преодолеет Мох-1. Это стало его навязчивой идеей.

Следуй, следуй вперед, по древнему пути, пройденному праотцами! Там ты увидишь двух властителей, Яму и Варуну, наслаждающихся погребальными песнопениями.

«Ригведа», X, 14.

Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»

Неожиданно все пошло наперекосяк. Феликс становился все более раздражительным. Он отложил брак с Амандиной до лучших времен. Мы нередко видели ее в синяках и подозревали, что Феликс ее бьет. По вечерам шум их еще даже не семейных скандалов доносился до наших квартир.

Наконец Феликс придумал, в чем обвинить Амандину: он заявил, что ей нужны только его деньги. Он действительно много получал, особенно после того, как президент Люсиндер выделил ему грант на танатологию. Кроме того, он все повышал гонорары за интервью, нанял литературного агента, чтобы продавать издательствам свои мемуары, да еще мой брат отстегивал ему за продажу футболок с его портретами. Он давно уже мог жить только на проценты со своего внушительного банковского счета.