Физическое тело, жизненная оболочка… Я догадывался, о чем сейчас думает Люсиндер. Не пора ли как можно быстрее избавиться от этого безумного ученого, который уже выполнил всю грязную работу? Не заменить ли его более «презентабельным» научным руководителем?

На мгновение взгляд президента остановился на мне, словно он обдумывал, не подойду ли я на эту роль. В конце концов, я с самого начала участвовал в эксперименте и пока оставался в здравом рассудке.

Занятый объяснениями, Рауль не заметил задумчивости собеседника. Он невозмутимо продолжал:

– Декарт, кстати, именно это имел в виду, когда сказал: «Разница между телом и душой в том, что тело делимо, а душа – нет». С этим как раз все согласны… Отсюда получается, что жизненная оболочка может отделяться от телесной.

– При каких обстоятельствах?

– Ну, например, после употребления наркотика или когда человек падает в обморок, испытывает оргазм или переживает слишком сильное психическое потрясение.

– А также если находится в коме?

– Совершенно верно. Мой отец, много работавший над этим вопросом, считал, что медиумы и некоторые мистики вполне способны по собственному желанию отделять жизненную оболочку от физической. Он был профессором философии, но обладал совершенно научным взглядом на жизнь… По его словам, это похоже на то, как мы снимаем перчатку. Только перчатка невидимая.

Люсиндер опять погладил пса.

– Я также нашел тексты, написанные профессором Рупертом Шелдрейком в конце XX века. Этот биолог утверждал, что предметы обладают формой, независящей от материи, из которой они состоят. Дерево уже «заложено» в семечке, старик «записан» в зародыше, и эти формы могут перемещаться как мобильные банки данных. Шелдрейк привел доказательство существования этих нематериальных форм, не дав, впрочем, убедительного объяснения. Может быть, это электромагнитный феномен? В конце концов, мы все обладаем собственным электромагнитным отпечатком. Очень редко, когда наши чувства обострены до предела, мы можем почувствовать эту энергию, сближая ладони. Иногда мы ощущаем энергию, о которой я говорю, как маленький шарик, крохотное солнце, когда отнимаем руки от лица или же когда прикасаемся к другому человеку и внезапно получаем удар, словно от электрического разряда. Мы прикоснулись к невидимой оболочке. А что, если и к душе?

Люсиндер нетерпеливо спросил:

– Ну а третье тело?

Из «Журнала для женщин»:

«ЖДЖ»: Душа, вы говорите?

КЕРБОЗ: Да. Как невидимая перчатка, которую можешь надеть или снять.

«ЖДЖ»: Поточнее, пожалуйста.

КЕРБОЗ: Там мое тело похоже на прозрачное облако, переливающееся разными цветами и оттенками. Оно в точности как мое обычное тело, но совсем ничего не весит и может двигаться быстро, как ветер. Оно может проходить сквозь предметы, а предметы могут проходить через него.

«ЖДЖ»: Это эктоплазма?

КЕРБОЗ: Понятия не имею, что такое эктоплазма. Я говорю, что мое тело стало прозрачным. Люди не могут его видеть, а оно не может с ними говорить. Зато оно может читать мысли живых. Такое странное ощущение!

«ЖДЖ»: А что вы можете рассказать о полете?

КЕРБОЗ: Летишь так же быстро, как мысль. Когда я прозрачен, то могу вот так через вас пройти. (Изображает плывущего человека.) Но я связан с физическим телом серебристой пуповиной, такой светящейся упругой веревкой.

«ЖДЖ»: Приятно ли летать в таком прозрачном теле?

КЕРБОЗ: Да. Кажется, что нет ничего невозможного. Не думаешь, что можно пораниться или устать. Ты просто становишься крылатой мыслью. Можешь передвигаться так же быстро, как думаешь.

«ЖДЖ»: Наверное, надо быть очень смелым, чтобы после такого вернуться обратно в тело!

КЕРБОЗ: Это уж точно. Особенно когда тебя мучает вросший ноготь!

Путь самурая – смерть. Если приходится выбирать между жизнью и смертью, без колебаний выбирай смерть. Это нетрудно. Исполнись решимости и действуй. Только малодушные оправдывают себя рассуждениями о том, что умереть, не достигнув цели, означает умереть собачьей смертью. Сделать правильный выбор в ситуации «или/или» практически невозможно.

Все мы желаем жить, и поэтому неудивительно, что каждый пытается найти оправдание, чтобы не умирать. Но если человек не достиг цели и продолжает жить, он проявляет малодушие. Он поступает недостойно. Если же он не достиг цели и умер, это действительно фанатизм и собачья смерть.

Хагакурэ. «Самурайский кодекс чести», XVII век.

Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»

Президент Люсиндер сосредоточенно слушал профессора Разорбака. Да и на меня мой друг тоже произвел сильное впечатление – в который раз. Он так много знал! Сколько сокровищ накоплено в его голове? Слушая Рауля, я всегда думал, что отличная библиотека стоит всех гуру и восточных мудрецов!

– Вы говорили о трех телах, – напомнил Люсиндер. – Физическое, «жизненное»… А третье?

– Ментальное тело. Благодаря ему у нас возникают мысли, представления, идеи. Иногда оно превращает психические переживания в соматические изменения и нарушает равновесие энергетических потоков жизненного тела. Именно ментальное тело позволяет мне сейчас говорить с вами. Оно анализирует и синтезирует информацию, поступающую от органов чувств, и наполняет ее смыслом. Именно ментальное тело влюбляется, смеется и плачет.

Глава государства любезно пошутил:

– Физическое тело, жизненное, ментальное! Разумеется, это не просто, но как еще объяснить, что мы завоевываем тот свет как во сне!

Напротив танатодрома мы обнаружили небольшой тайский ресторан, который со временем стал нашим любимым заведением. Ресторан держал господин Ламберт, чистокровный таиландец из Чанг Мэй, специалист по лапше с тушеным мясом с соусом из базилика. Мы обсуждали беседу с президентом и новые цели, стоящие перед танатонавтикой, как вдруг возле нашего столика стал отираться какой-то мальчишка.

– Вы месье Кербоз? – спросил он Феликса.

Наш герой снисходительно улыбнулся. То, что его узнавали на улицах, по-прежнему приводило его в восторг.

Ребенок попросил автограф, и нас тут же окружила толпа поклонников, наперебой уверявших, что в жизни Феликс еще красивее, чем по телевизору.

Я поспешно оплатил счет, и мы решили отступать. Феликс с удовльствием бы задержался. Он купался в комплиментах, расписывался на меню, бумажных салфетках, ресторанных карточках, его глаза сияли от счастья. Наконец-то его любили.

Как считают банту, человек был задуман бессмертным. Об этом ему должен был сказать хамелеон, которого Бог отправил на землю. Потом Бог передумал и приказал другому гонцу, птичке, сообщить человеку, что, дескать, ничего подобного, человек смертен.