– Ты бы упрочила свое положение. Признаю, тебе не сразу удалось бы им воспользоваться. Но в конце концов, когда ты переродишься…

– Моя мать – Вдовствующая Дама Сан-Мерси из Дома Сан-Мерси, это древнее и благородное семейство. В сравнении с ним Дом Сиринкса – выскочки и нувориши.

– Твоя мать в самом деле фата Сан-Мерси? – ужаснулась Нарцисса. – Ты ведь не пудришь мне мозги?

– Вдовствующая Дама Сан-Мерси. Но да, так оно и есть.

– Кернунн сладчайший. Гребаный сладчайший Кернунн. Я присягала ей на верность.

– Меня это не особенно удивляет. Матушка, по всей видимости, везде приложила руку. Именно поэтому, милая моя Аэруго, я должна обязать тебя твоим истинным именем никогда и никому не упоминать об этих делах.

Фата Нарцисса нахмурилась, голос ее звучал все тише.

– Ты не стала той сестренкой… какую я себе представляла. Но быть может, я… не того ждала.

Последние слова едва можно было расслышать. Фата Нарцисса закрыла глаза так окончательно и бесповоротно, что Кошка поняла: больше эльфийка никогда их не откроет.

Дверь распахнулась, и в комнату влетела Грималка, а следом – столько духохирургов, что Кошка усомнилась, что все они тут поместятся.

– Бумаги подписаны? – поинтересовалась карга.

– Нет, – ответила Кошка. – И подписаны не будут.

– Тогда ты должна немедленно удалиться. Духохирургам предстоит много работы, и работа эта местами довольно неприглядна.

– Уже ушла. – Кошка двинулась к двери и оглянулась на Грималку. – А ты?

– Я должна остаться и проследить, чтобы все было сделано как надо. Железная дорога своих не забывает.

Кошка вышла на улицу и увидела, что наступила ночь. Слуги расставили вдоль дорожек декоративные факелы на случай, если кому-нибудь вздумается пойти на вечернюю прогулку. По одной такой освещенной дорожке она отправилась к холму в центре поместья. Когда Кошка проходила мимо сарая, до нее долетело такое ужасное зловоние, что ее чуть не стошнило. Видимо, тело Эхлои начало разлагаться. Значит, духохирурги уже взялись за дело.

Теперь Кошка понимала, почему хайнты так стремились убрать труп из бельевой.

Она стояла на вершине холма и смотрела на звезды, пока те не поплыли перед глазами. Спрашивать было некого, поэтому в конце концов она обратилась к Хелен:

– Хелен… скажи, правильно ли я поступила? Может, не стоило спорить с Нарциссой. Может, нужно было притвориться, что я подписала бумаги, пусть бы она отлетела, уверенная в том, что сумела перехитрить меня и сплавить свой титул? Или вышло бы только хуже, когда она очнулась бы прикованной к Колоколу Свободы?

– Кто? Что? Я? Вот уж меня спрашивать не стоит. Я запорола все отношения, какие у меня только были. С родителями. С друзьями. С мужем, с которым мы не продержались и трех месяцев. – Голос у Хелен сделался задумчивым. – Хотя вот теперь я думаю, может, это не баг, а фича такая. Может, цель у дружбы и семьи не в том, чтобы все всегда шло хорошо. Видит Бог, эти ужасные отношения многому меня научили. Я тебе говорила, что была замужем трижды? Наверное, медленно учусь. В каждом браке, пусть и чудовищном, я узнавала что-то новое о себе самой и о природе мира, который… А может, надо было… Один раз, когда мы с Джереми…

Она умолкла.

Кошка почувствовала себя не вправе проявлять любопытство.

На спине у Эсме болтался рюкзачок «Hello Kitty», из него выглядывала кукля. При виде этого зрелища сердце у Кошки дрогнуло. «Нет, не сейчас, – подумала она. – Не сейчас, когда я так устала, вся вспотела, в таком ужасном раздрае». Но долг есть долг. Она взяла протянутую руку Эсме и повела девочку прочь.

– Сколько у нас времени?

– Фиг знает. Мало. Почему ты все время задаешь вопросы?

– Фиг знает, – ответила Кошка, улыбнувшись про себя.

В это мгновение зазвонил мобильник.

– Да? – спросила она, сняв трубку.

– Ничего не говори, просто слушай. Это Кролик. По-другому никак не мог до тебя достучаться: ты сейчас, наверное, в каком-то сильно зачарованном месте. Не важно. Начальство знает, где ты, и это еще не самое худшее. Глава Дома Сиринкса мертва, и скоро с поместья слетит невидимость. Оно располагается посреди беднейшего в городе квартала. Так ты там? Все сходится. Слушай. Будут беспорядки. Плюнь на колдовскую девчонку – просто беги.

– Как ты узнал об Эсме? Нет, забудь. Я знаю как. Кролик, я все поняла. Как у тебя выходит со мной связаться, как твое начальство меня выслеживает, все.

Он молчал.

Настало время, как говорил советник Эддеркопп, подготовиться к решительным действиям. Кошка внезапно поняла, что именно сейчас пора прекращать валять дурака. Она очистила свой разум и бросила мысли на север.

– Кролик, – приказала она, – иди ко мне.

И вот он уже стоит перед ней на траве и трясется от страха.

– Я все могу объяснить.

– Тсс. – Кошка прикоснулась пальцем к его губам. – Ты же моя тень. Именно поэтому остальные пилоты тебя не помнили. Именно поэтому начальство с такой легкостью меня находило. Они ведь просто спрашивали тебя, да?

– Да.

– Ну, теперь все кончилось.

Кошка раскрыла объятия и шагнула к Кролику.

На долгое мгновение она ощутила тепло его тела, крепость мышц, почувствовала, как бьется в груди перепуганное сердце. А потом близость, осязаемость и биение растворились, обращаясь в ничто. Когда Кошка снова развела руки, они были пусты.

Она опять стала цельной.

Никакой разницы Кошка не почувствовала. Но подумала, что все к лучшему. И, взяв за руку Эсме, направилась к воротам.

Дежуривший в привратницкой гном притронулся двумя пальцами к козырьку и раскрыл перед ней ворота.

– Пешком идете? – спросил он. – Наверное, сегодня не самая подходящая для этого ночь.

– Мне кажется, я не вправе просить машину, – ответила Кошка. – Да и в любом случае мы недалеко.

– Будьте осторожны, мэм. Местные сегодня ведут себя беспокойно. Если вы понимаете, о чем я.

И вот они оказались на улице. Те самые сомнительные типы, которые раньше не обращали ни малейшего внимания на лимузин, теперь с мрачным видом пялились на Кошку и Эсме. Кто-то что-то выкрикнул. Но Кошка не реагировала.

Через два квартала обнаружился автовокзал компании «Грейхаунд».

Они вошли туда.

В уголке возле касс пристроившаяся на полу великанша уткнулась в лежавший на ладони айпад. Над головой играли в пятнашки две девочки-колибри, но лютин[82], который, по всей видимости, за них отвечал, прикрикнул на баловниц и велел им спускаться. Кошка купила билеты на следующий автобус, отправляющийся на запад, и как бы невзначай бросила в урну мобильник. Потом, оставив Эсме на скамейке читать комиксы, медленно подошла к окну.