И с этим напутственным словом кривая пошла назад.

Да… Незадача.

Как же на эту пародию удочки ловить-то? Пришлось почесать голову. А потом, сорвав лепесток какой-то травы, я прицепил его на «крючок» и закинул шнур в воду. Поплавка не было и мне пришлось просто держать шнурок в натянутом положении, не опуская его на дно. Чуть–чуть подёргивая вершинкой кривого удилища я старался привлечь внимание хоть какой-то рыбы, если она тут вообще водилась, и мои старания не пропали даром. Через минуту я почувствовал, как что-то довольно тяжёлое резко дёрнуло «леску», и я подсёк крупного карася. Ни чего себе, ему тут что есть нечего, что он на листок травы бросился? Весу в рыбине было около килограмма. На чём же он отъелся? Хотя, какая мне разница, главное, что клюёт!

Несмотря на всю эту неестественную обстановку во мне проснулся заядлый рыбак. С детства люблю это дело.

Просунув длинную камышинку в жабры, я опустил карася в небольшое «оконце» среди травы и нацепив на крючок очередной листик, закинул свою неказистую снасть в воду. Второй карась попался даже быстрее первого. И дело пошло! Через полчаса семь карасей были пойманы, и я уже было собрался идти назад, но вовремя сообразил, что надо бы осмотреться. Достав булавку, я убедился, что она показывает на избу, значит девочки здесь. Теперь надо придумать, как их забрать и самое главное, как отсюда выбраться.

Стараясь регулярно посматривать в сторону избы, я немного прошёл вдоль протоки по течению. Ничего интересного мне не попалось. Всё та же трава и небольшие кусты. Правда мне показалось, что протока немного расширилась и течение стало чуть сильнее, но подойти к чистой воде стало труднее берег был сильно заболочен. Пришлось вернуться назад и пройти вверх по течению. Здесь травы было больше и лежала она целыми кучами. Было такое впечатление что её специально растаскивали, чтобы немного расчистить поверхность воды. Интересно, кто бы это мог сделать? Ещё чуть дальше начиналась заросли высокого камыша, который стоял стеной. Раздвигая высокие стебли, я попытался пройти к воде и вдруг наткнулся на узкую тропу, но пройти по ней мне не удалось. Вдалеке послышалось знакомое шлёпанье босых ног. Пришлось быстро возвращаться к месту ловли. Едва я успел поднять из воды пойманных карасей, как показалась «бабуля два сумо». Уставившись на мой улов, она радостно заорала:

- Надо же, в болоте не утонул, да ещё и рыбки наловил! Да ты настоящий рыбачок, не то что прежний. С того никакого толку не было, никчёмный был человечишка. Потому и пришлось с ним расстаться, - и бабища загоготала.

И этот её смех мне очень не понравился. Ладно-ладно, хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.

Выхватив из моих рук камышину с рыбой, ведьма зашлёпала назад, но тут же обернувшись ко мне и властным голосом сказала:

- Чего встал, быстро за мной.

На подходе к избе, толстуха радостно закричала:

- Кривушка, сестрица, глянь что я тебе несу!

Так вот оно что! Они сёстры, и судя по спорам про старшенство, двойняшки. Даже страшно представить, кто же у них родители?

«Одноглазка» вышла на крыльцо и недовольно заворчала:

- Чего орёшь! Хозяйку накличешь. – Но увидев карасей, она разулыбалась (зачем я на это смотрел?) и замахала руками, - давай, скорее заходите. Сейчас запекать будем.

Изба была темноватая и вонючая. Дальний угол её был отгорожен грязной занавеской. У небольшого оконца стояло что-то наподобие очага из крупных валунов, скрепленных глиной, рядом валялась куча дров.

Быстро разведя на углях огонь, «одноглазка» достала крупных листьев кувшинок и завернув в них карасей, раздвинула золу и разложив шесть карасей засыпала их углями.

Посреди избы стоял сбитый из колотых пополам брёвен небольшой стол у которого стояли два пня. В общем обстановка была «спартанская». Интересно, где они спят? На полу скорее всего.

Я поставил удочку в угол у двери и потихоньку стал перемещаться в сторону занавески. Надо было заглянуть туда и убедиться, что девочки здесь.

- Куда ползёшь, сядь у двери, - рявкнула бабища, одним махом развернув стол поперёк избы, перекрывая проход к занавеске.

Пришлось вернуться к удочке и сеть рядом с ней прямо на пол.

Интересно, какую ещё хозяйку упомянула кривая? Похоже они её боятся.

Пока я сидел и думал, как нейтрализовать бабок и вывести девочек, старухи достали рыбу. Уж не знаю, испеклась она, или нет, но для них, похоже, горячее сырым не бывает. Пару рыбьих голов, которые они кинули мне, я тихонечко выкинул в приоткрытую широкую дверь.

- Что, не нравится? Ни чего, скоро просить будешь. – «Бабуля два сумо», похоже всё замечала. Глазастая толстуха.

Последнего сырого карася «одноглазка» очистила от чешуи прямо ногтями и скрылась с ним за занавеской, с трудом протиснувшись мимо стола. Это что, они девчонок сырой рыбой кормят?

Через минуту она вышла оттуда, неся в руке здоровую бутыль с чем-то мутным внутри. Достав две мятые алюминиевые кружки, она щедро плеснула в них эту жидкость и протянула одну сестрёнке.

- Ну, за удачный день! Если будем есть, как сегодня, то мы быстро тут всё закончим и можно будет возвращаться. А то мне так надоело тут жрать что попало!

Сёстры опрокинули кружки в свои бездонные глотки и отрыгнув заулыбались друг другу.

Мама дорогая…

- Давай рыбачку нальём. Не ест, так пусть хоть выпьет. – Расщедрилась бабища, и почесав затылок (надеюсь я тут ни при чём) продолжила, – за одно и духу человеческого меньше будет.

- Верно, сестрёнка.

И «одноглазка» плеснула в свою кружку мутного пойла.

По запаху это было что-то спиртосодержащее, вот только откуда они его здесь взяли – вопрос!

- А что это, бабушки, мне ведь пить нельзя, как выпью - буйным становлюсь, - скромно потупив глаза проговорил я.

Бабки заржали.

- Пей, посмотрим какой ты буйный.

Делать нечего, надо пить. Вспомнив, как бабки одним махом осушили кружки, я выдохнул и повторил их приём.

Твою дивизию!!!

Похоже это был спирт, или что-то очень по крепости на него похожее. Мне с трудом удалось восстановить дыхание, и вдруг рыгнув, я заулыбался.

Бабки вновь заржали.

- Давай скорее ещё выпьем, а то он буянить начнёт, - гоготала бабища.

- Ага и отберёт у нас бутылку, - визгливо похахатывая, поддержала шутку «одноглазка».

А вот мне стало не смешно. Внутри разгорался огонь, который болью прошёл по всему телу. Я упал на бок и скорчился,