бабка. Опять она молодец. Или она имела ввиду, что молодец, что меня привела? Ну да ладно…

Кривая вышла из двери утирая пот, было такое впечатление, что она сильно устала.

- Вот и хорошо, - хрипло сказала она, - а я с маленькими сёстрами закончила. Теперь можно и домой собираться.

Началось приготовление карасей. На этот раз мне достался целый, хоть и самый мелкий, но зато хорошо пропёкшийся.

Ведьмы были довольны, но вот с «жигой» они меня решили «кинуть». Налив пару раз из бутылки, они опустошили флягу, решив не продлевать мне никчёмную жизнь.

«Ага, счаззз», - злорадно подумал я, и был внезапно удивлён, когда кривая протянула мне кружку с «сон-жигой».

- На, выпей напоследок, - проговорила она заплетающимся языком. – Только не буянь!

И старухи загоготали.

Пришлось пить.

Через какое-то время «бабуля два сумо» грохнулась на пол всё ещё улыбаясь, но уже сотрясая избу храпом. «Одноглазка» вновь продержалась дольше, но и она сползла на пол всё ещё что-то пытаясь мне сказать.

Я быстро полез в левый карман и напихав в рот «встань-травы» стал пережёвывать травяную труху. Надеюсь она не потеряла своих свойств. Немного посидев и поняв, что в сон меня не клонит, я бросился за занавеску.

Бедные девочки так и сидели, уставившись в одну точку. Я уже собрался их хватать и нести к лодке, но остановился. Так, не суетись, Защитник! У тебя нет вёсел – это раз, и как ты будешь плыть в темноте, да ещё в тумане – это два! Я осмотрелся, ничего похожего на вёсла в избе не было. Пришлось всё-таки разломать дверь. Оторвав две доски я с помощью ножа быстро вырезал из них пару вёсел. Нож резал дерево, как масло!

Ночь ещё не совсем вступила в свои права и мне по сумеркам удалось добежать до лодки и подхватив её, притащить на место, где я ловил первых карасей. Потом я вернулся за вёслами. Под ноги мне попался мой посох, подхватил и его, в дороге может пригодиться. Укладывая всё это в лодку, вспомнил про жердь, которую оставил неподалёку, её тоже забрал. Нарезал камыша и уложил его на днище. Из остатков двери настрогал длинные узкие палки и пристроил их на носу – использую, как факелы.

После этого поспешил за девочками.

Они всё также сидели на бревне, смотря в никуда, но едва я их коснулся они обмякли и стали, как тряпичные куклы. Подхватив обоих, побежал к лодке и аккуратно уложил их на дно. Вернулся назад. Разжёг от углей пучок камыша и выйдя из избы задумался. А может поджечь тут всё вместе с ведьмами? А вдруг они проснуться и выбегут? Двери-то нет. «Да пёс с ними», как говорил Иван Васильевич, который менял профессию, и я поспешил к лодке.

Грести вёслами оказалось не так просто, протока была слишком узкой, и они всё время вязли в травяном ковре. Приходилось их с силой выдирать, а так как уключины были самые примитивные, то процесс этот отнимал много времени. В конце концов я, встав на колени, постарался работать одним веслом, загребая то с одной, то с другой стороны. Но тоже получалось не очень. Тогда в ход пошла жердь. Я отталкивался ей, как шестом, и, хотя она вязла в грунте, дело пошло веселее. Сколько прошло времени не знаю, но до озера мы пока не добрались. Лодка часто утыкалась в траву, потому что света горящих палок было недостаточно, ночь и туман только усугубляли ситуацию. Я уже подумал, что надо было бежать днём, когда хоть что-то видно. Но дневной побег тоже имел свои недостатки.

Перед глазами стали появляться какие-то радужные круги. Неужели «сон-жига» пытается одурманить разум? Быстро пошарив в кармане, я выгреб последние крохи «встань-травы» и сыпанул их в рот. Стало легче, даже показалось что стал лучше видеть. Но на самом деле это начинало светать. И тут, наконец впереди блеснула чистая вода. Протока расширилась и лодка, вырвавшись из узкого травяного коридора, поплыла по озеру.

Отложив «палку-толкалку», я взялся за вёсла. Скорость сразу возросла. Правда плохо было видно, куда плыть, и мне пришлось держаться недалеко от берега, высматривая, не откроется ли проход в реку.

Туман стал редеть, и видно стало лучше. Кажется, нам удалось вырваться из болотного плена. Но как только я об этом подумал, вдалеке раздались шлепки босых ног.

И чего тебе не спится, нечисть ластоногая? Пришлось подналечь на вёсла, но было понятно, что нас догоняют. Туман почти разошёлся и на небе, алым цветом загорелась заря. Я вдруг почувствовал, как мои, до сих пор молчащие браслеты, стали нагреваться, а между пальцами заискрились разряды молний.

Ну вот сейчас мы и выясним, кто в доме хозяин.

Слабое течение подвело лодку к траве у берега и она, ткнувшись носом, остановилась. Я приподнялся и взяв в руки посох стал ждать.

Шлепки раздавались всё ближе и ближе, толстуха бежала довольно быстро. Здесь края озера были уже не такие топкие, но, думаю она и по трясине смогла бы бежать, как носорог по саванне, ничуть не проваливаясь. И как только за ней кривая поспевает?

- Вот они, - заорала бабища, когда ведьмы выскочили на берег.

Увидев эту картину, я сначала заулыбался, а потом и просто засмеялся от души. «Бабуля два сумо» стояла тяжело дыша, а с её плеч сползала «одноглазка».

- Слышь, Старшая, загонишь сеструху-то. Кто тебе тогда дрова носить будет? – Меня разбирал смех.

- Верни маленьких сестёр и тогда может быть мы позволим тебе ещё пожить. И даже «жиги» дадим, чтобы хозяйка тебе не сразу сожрала. – Ведьма «сверлила» меня единственным глазом.

Я полез в карман брюк и вытащив зажатый кулак кинул им под ноги пригоршню белых, крупных зубов.

- Вот что осталось от вашей хозяйки.

Толстуха, рассмотрев, что упало им под ноги завыла.

- Ах ты гнусь человеческая, - и «одноглазка», зашипев, как в прошлый раз, начала бубнить себе под нос какое-то заклинание.

Я, приподняв посох, на который опирался, сказал:

- Сослужи последнюю службу, - и несильно размахнувшись метнул его в кривую.

Этот легкоатлетический снаряд попал Старшей прямо в лоб. Старуха сделала сальто назад и рухнула с высоко поднятыми разнокалиберными ногами.

Тьфу, гадость. Лишь бы эти задранные ноги не приснились мне ночью.

Толстуха набычилась и засучивая рукава кофты двинулась ко мне.

- Стоять, ластоногая! – Я, растопырив пальцы, шарахнул молнией у неё перед ногами. Трава