Мир историков загудел. Степана принялись наперебойприглашать в разные страны. Они объехали с Анелией в 60-е годы почти весьземной шар. Их принимали президент Французской республики и английскаякоролева. Причем происходили эти триумфальные поездки во времена, когда дажеэкскурсионные группы, отправляющиеся в Болгарию, сопровождал сотрудник КГБ, асоветские граждане, желавшие поехать в Венгрию, должны были проходить передвыездом комиссию райкома партии, члены которой, старые партийцы, моральноустойчивые товарищи, задавали коварные вопросы типа:

– Назовите столицы всех союзных республик. Либо:

– Что такое Конституция?

Пешковы ездили самостоятельно. И теперь, на закате жизни,Анелии Марковне, не проработавшей ни дня, было что вспомнить.

– Когда мы со Степочкой прибыли в Париж, –вылетали из ее рта круглые фразы, – то шел дождь, и шофер раскрыл огромныйзонт. А встречал нас сам…

Речь лилась и лилась. На присутствующих она действовалагипнотически. Нас словно погрузили в глубокий транс. Все слушатели сидели свытаращенными глазами и слегка покачивались в такт мерным речам. Я заметила,что Даня с отсутствующим видом глядит в одну точку, Ирина борется со сном, аТомочка изо всех сил пытается изобразить внимание.

Внезапно раздался низкий звук. Дюшка, до этого спокойносидевшая у стола, вдруг подняла морду вверх и завыла.

– Что это с ней? – осеклась Анелия.

Я хотела было сказать правду: «Собаку укачало», но лицемернопроизнесла совсем другую фразу:

– Она просит булочку.

– А, – протянула гостья и сообщила, – теперьвы понимаете, сколь сильна традициями семья Пешковых, никто из ее членов их нерушил. Старший сын – ученый, младший – священник.

– Ну да? – удивилась Тома. – А вы? У вас жеодин Даня?

– Кто сказал? – изумилась Анелия. – У Даниилаесть брат Сергей. Вернее, его звали так раньше, сейчас он – отец Иоанн, у негоприход в Сибири. Вот и Ирочка должна обязательно родить двух мальчиков. УПешкова не может быть бесплодной жены.

Даня преспокойненько налил себе чаю. Я не нашлась, чтосказать. Впрочем, Ира тоже молчала, за весь вечер они с мужем сказали от силыпару слов. Томуся, пытаясь загладить неловкость, принялась усиленно потчеватьгостей.

В этот момент раздался звонок. Я машинально глянула на часы– десять вечера. Кристя побежала открывать. Через секунду она вернулась ипоманила меня пальцем.

Я вышла в коридор в ахнула. Возле вешалки, слегкапокачиваясь, стояла малолетняя мамаша Костика. Звягинцева Раиса Петровна, 1982года рождения. Возле ее ног валялась отвратительно грязная сумка, некогданежно-голубого, а теперь серо-буро-малинового цвета.

– Чего тебе надо? – весьма грубо поинтересоваласья.

Небесное создание громко икнуло. По коридору поплыломерзительный запах. Коктейль «Александр III».

Только не подумайте, что это соединение французского коньякас шампанским! Отнюдь нет, «Коктейль Александр III» – это смесь одеколонов«Саша» и «Тройной», а название «продукту» придумал писатель Венедикт Ерофеев.

– Чего явилась?

– Дык на поезд билетов нет, – пробормотала юнаяалкоголичка, – мне спать негде.

– У нас не гостиница!

– Одну ночку только, – бубнила девица, – воттуточки, на коврике, завтра, честное благородное, уйду, ей-богу.

Но долгая жизнь среди алкоголиков научила меня не верить ниединому слову, произнесенному в пьяном угаре.

– Убирайся.

– На улицу гонишь, – зашмурыгала девчонканосом, – родственницу в подъезд вышвыриваешь!

– В каком мы, интересно, родстве, а?

– Мать я твоему ребенку, – прогундосила пьянчугаи, быстрым жестом отпихнув Кристю, ввалилась в гостиную.

Мы кинулись за ней. Увидав нахалку, плохо держащуюся наногах, Тамара побледнела, а Ирина, инстинктивно почувствовав опасность, прижалак себе Костика.

– Здравствуйте, – вежливо сказала Анелия Марковна,явно обрадованная появлением на горизонте нового, «необстрелянного» слушателя.

– Костик, – засюсюкала Рая, протягивая руку кмладенцу. – Золотце мое, кровиночка.

– Как это? – удивилась Анелия, – чего она говорит?

– Не видите, пьяная, – быстро ответилаТомуся. – Вилка, уведи ее!

Я потянула Райку за руку. Не тут-то было, девчонка упираласьизо всех сил и орала:

– Сыночка отняли, купили ироды у матери родной…

– Что она говорит? – поинтересовалась дама.

Я лихорадочно думала, что сказать, с тревогой наблюдая, каклицо Иришки начинает заливать синева. Тамара первая сообразила, как поступить.Моя подруга человек исключительной, можно сказать, патологической честности.Врать она не умеет, у нее просто не получается говорить неправду. Поэтомупредставьте мое изумление, когда Томуся закатила глаза и принялась вдохновенновещать:

– Ах, дорогая Анелия Марковна, в семье не без урода.Раиса – родная дочь Виолы. Бедная моя сестра родила девочку очень рано, безмужа. Любила, конечно, безоглядно, все разрешала… И вот результат – дочь началапить в четырнадцать лет! Как напьется, буянит, глупости несет, прямо уши вянут,правда, Кристя?

Кристина кивнула и добавила:

– А еще дерется, вещи из дома тырит, вот ее и отселилина другую квартиру.

– Естественно, – пела Томочка, – нигде неучится и не работает, сидит у матери на шее.

– Как деньги кончаются, – подхватилаКристя, – сразу назад и давай у Вилки клянчить…

– А та дает, – докончила Тамара, – матьвсе-таки, жалостливая… Уж извините, никак не предполагали, что сегодня явится.Эй, Раиса, хочешь пятьсот рублей?

– Ясное дело, кто ж откажется, – промямлилапьянчуга.

– Иди уж с матерью, – вздохнула Тома, – онасейчас даст, не позорь нас перед гостями!

– Она мне не мать, – качалась Рая.

Я подхватила ее под локоть.

– Двигай, дочурка, в спальню, кошелек там.

Кристина ухватила алкоголичку за другую руку, и вместе мывытащили упирающееся убожище в прихожую.

– Какой ужас, – сказала нам вслед Анелия Марковна, –вот уж несчастье, так несчастье. Впрочем, в Лондоне мы как-то раз…