Несколько дней драккар шел вверх по Янцзы, то под парусом, то под веслами, совершенно одинаковые деревни сменялись одна другой, изредка попадались города, тянулись засеянные рисом поля, бамбуковые рощи и настоящие чащобы.

Шао Ху продолжал рассказы о Будде, его учениках и странствиях, и их слушали почти с таким же интересом, как и саги о сражениях конунгов, морских походах и кровавых распрях. Хэшана держали за своего, все видели, как он сражался, и даже Нерейд не пытался над ним подшучивать.

Янцзы понемногу сужалась, из исполинского водного потока превращалась в обычный, хотя и широкий.

Миновали город, почти такой же большой, как Цзянье, и после него река запетляла между скалами, порой выделывая такие выкрутасы, что корабль описывал чуть ли не круг. Течение усилилось, в волнах появились округлые, блестевшие от влаги валуны, похожие на спины водных чудовищ.

– Это ненадолго, – сказал Шао Ху. – После Шаши опять все будет ровно.

До самого вечера лавировали меж камней, то правый, то левый берег превращался в отвесную стену, о которую с грохотом бились волны. Ветер не помогал, гребли постоянно, почти без отдыха, напрягали все силы, чтобы бороться с необычайно сильным течением.

К вечеру, когда надо было искать место для ночлега, вымотались так, что едва ворочали веслами. С трудом затащили драккар на сушу, и то корма осталась в воде, и попадали бы на землю, если бы не конунг.

Тот сердитыми окриками погнал за хворостом, заставил работать, готовить ужин.

Шао Ху выглядел бодрее многих, хотя греб наравне с остальными, и когда покончили с едой, он подошел к Ивару и предложил:

– Видит милостивый Гаутама, я могу сторожить целую ночь.

– Один? – конунг усмехнулся. – Боюсь, что этого мало, места тут дикие, как бы кто не явился…

Для стоянки заняли крохотный пятачок свободной земли, с одной стороны высятся скалы, с другой начинается лес, переплетенные лианами гиганты стоят тесно, под ними темно, словно в погребе, слышится шуршание, хруст и резкие крики, не поймешь чьи, звериные или птичьи.

Подкрасться тут легче легкого.

Кроме того, Ивар до конца не доверял хэшану – тот хоть и показал себя хорошим спутником, все же чужак, посланец вана Цзянье, и сами асы не разгадают, что у него на уме.

– Как угодно, – Шао Ху поклонился и отошел.

Конунг назначил сторожей и лег, но заснуть быстро не смог, хотя тоже устал – не раз сегодня садился на лавку, орудовал веслом вместе с остальными. Потом вроде сомкнул глаза, задремал, но тут же, как показалось, очнулся, поскольку в лицо плеснули холодной водой.

Из тьмы несся грохот и рев, точно с привязи сорвались огромные звери, костер куда-то подевался, земля под ногами тряслась, и было очень сыро, будто уснул в огромной луже.

– Что происходит, возьми меня тролли? – рыкнул Ивар, вскакивая на ноги.

Рядом возник темный силуэт, и он с трудом удержал желание выхватить меч, ударить.

– Наводнение! Река вышла из берегов! – прокричал силуэт голосом Шао Ху.

– Этого только не хватало… – Ивар пнул в бок спавшего неподалеку Гудрёда, заорал так, что перекрыл гул стихии. – А ну вставайте, отрыжка Нидхёгга! Сожри вас кони ведьмы!

Глаза привыкли к мраку, разглядел, что вода заливает тот кусок земли, что они избрали для ночлега, подступает к лесу, драккар пошатывает волнами и вот-вот сорвет с места, а дружинники продолжают спать, как ни в чем не бывало, дрыхнут даже те, кто вроде бы стоит на страже…

– А? Что? – Гудрёд подскочил, выпучил глаза. – Что это?

– Буди всех! – гаркнул Ивар. – Мы попробуем удержать корабль! Шао Ху, за мной!

Вдвоем ринулись к драккару, у которого воды было уже по колено, конунг схватил лежавшую на лавке бухту троса. Закрепил вокруг штевня, другой конец швырнул оставшемуся внизу хэшану, тот все понял сразу, с хлюпаньем помчался к деревьям, начал привязывать к одному из них, самому толстому.

Корабль дергался из стороны в сторону, словно готовый сорваться с места жеребец.

– Держись, – сказал Ивар, не зная, кому из богов молиться.

Если драккар унесет, то в одиночку с ним не справиться, будь ты хоть трижды силач, пятижды умелец и восемь раз эриль, а без корабля викинги не совсем викинги, да и на нем все имущество…

Гудрёд на берегу прыгал, толкал не желавших просыпаться дружинников, пинал и вопил. Воины неохотно поднимались, таращили глаза, пытались сообразить, что происходит, движения были неуверенные, замедленные, словно находились под действием дурмана.

Под днищем чмокнуло и драккар приподняло, Ивар про себя выругался – если Шао Ху не успел…

Но веревка натянулась, задрожала, от стены леса донесся скрип, а в следующий момент показался бегущий по тросу хэшан. Легко и уверенно, точно под ногами была широкая доска, спрыгнул на борт, а затем на одну из лавок, подхватил брошенный снизу мешок.

– Что за ерунда? Кто-то описался? – донесся с берега недовольный голос Нерейда.

– Разве что инеистый великан… – ответил ему Арнвид.

Дружинники брели к кораблю, борясь с наступавшими волнами, тащили все, что успели схватить. По воде плыли одеяла, запасенные на утро дрова, ветки и пучки травы, слышались проклятия и громкий плеск.

Ивару почудилась среди волн чешуйчатая спина, зубастая пасть, он поспешно схватил копье.

– Э, конунг, ты что? – удивленно вытаращил глаза Хакон с Бугров.

Копье погрузилось в воду рядом с ним, задергалось, всплыла хищная ящерица размером с человека, называемая в этих местах крокодилом. Задергалась, забила хвостом, тут же из глубины ринулись ее сородичи, вцепились, разрывая на куски, пожирая еще дергающееся, живое мясо.

Хакон словно птица взлетел на борт, мигом позже через него перевалил Нерейд, ругавшийся, как сам Локи.

– Быстрее! – прокричал Ивар, хотя никого подгонять не нужно было.

Волны лупили в борт словно огромные кулаки, раскачивали драккар, дружинники лезли на него, помогая друг другу. Забравшиеся первыми протягивали руки, вытягивали других, Ингьяльд помогал залезть Арнвиду, последним брел не проснувшийся до конца Кари.

Напавшему на него крокодилу так врезал по морде кулаком, что тварь без плеска ушла в глубину.

– Дерево ломается, – сказал Шао Ху, и Ивар отчетливо различил донесшийся с берега протяжный треск.

Веревка, закрепленная на штевне, ослабела, драккар медленно понесло назад.

– Кари, давай! – отчаянно закричал Нерейд.

Берсерк прыгнул, но не достал до борта совсем немного, с громким «плюх» обрушился в воду. Когда поднялся, до корабля оказалось более десяти шагов, и тот утаскивало на глубину.

– На весла! – приказал Ивар, а сам смотал веревку и швырнул ее в руки Кари.