– Рано, – твердо ответил Ивар.

Пусть Куй потратит силы на чародейство, попытается сорваться с крючка, и вот тогда его можно будет выволочь на сушу…

Веревка прекратила разматываться, уходивший в Янцзы конец принялось мотать из стороны в сторону. Ветер исчез, зато волны забурлили сильнее, на их гребнях, даже на самых крошечных появилась пена.

– Наставник! – воскликнул Ингьяльд.

Но Арнвид уже и сам отскочил от воды, что закипела, как вода в исполинском горшке. Из реки высунулась морда, и вправду немного похожая на бычью, но покрытая чешуей, сверкнули багровым огнем глаза, мелькнула лапа с когтями, из пасти вырвался свистящий рев.

Зверь Куй решил сам выглянуть на берег, посмотреть на закинувших крючок наглецов.

– Копья! – рявкнул Ивар.

Сам швырнул то, что держал в руке, и попал удачно – острие пробило чешую, вонзилось на глубину ладони. Брошенное Ингьяльдом соскользнуло, еще одно едва не вонзилось речной твари в глаз.

С неба хлынул настоящий водопад, Куй заревел вновь, и в голосе его звучали боль и злоба. Неожиданно перекатился, показав светлое брюхо, и выскочил на сушу, точно разогнавшаяся щука.

Сбил не успевшего отскочить Харека, придавил лапой, что высунулась вроде бы с другой стороны тела.

– Одину слава! – подскочивший Кари ударил дубиной с такой силой, что промял серо-зеленые костяные пластины.

По ним потекла бледно-зеленая, пузырящаяся слизь, шибанул гадкий запах. Куй ошалело затряс башкой, сдал назад, вокруг его длинного тела забушевали волны. Еще одно копье воткнулось в бок, древко почти тут же сломалось, но острие засело в ране.

Не разворачиваясь, зверь сдал в реку, исчез в водах Янцзы, веревка снова начала разматываться. Дождь ослабел, тучи принялись рассеиваться, оттуда, где стояли зеваки, донеслись радостные крики – ханьцы, похоже, решили, что дело сделано, гнусная тварь побеждена.

Но Ивар знал, что самое сложное впереди, что без туши ван им не поверит.

– Стой! Куда!? – осадил он рванувшегося вперед Арнвида.

– Ему надо помочь! – старый эриль ткнул в ту сторону, где лежал Харек.

– Ему ничем уже не поможешь, – проворчал конунг.

Грудь дружинника была примята, словно гриб, на который наступил медведь, глаза бессмысленно пялились в небо, и дождевые струи стекали по белым щекам. Кровавые струйки покрывали кольчугу похожими на ржавчину разводами, а рука Харека закаменела на древке копья.

Арнвид выругался, да так, что икнулось, наверное, всем асам, и в этот момент веревка прекратила разматываться. Натянулась, как тетива лука, загудела, столб затрещал, покачнулся, но выдержал, и ливень хлынул с новой силой.

– Кари, тащите! – велел Ивар. – Давай-давай!

Могучий берсерк, а с ним еще десятеро воинов поздоровее бросились к канату. Принялись тянуть, упираясь ногами в раскисшую землю, поскальзываясь и падая, обдирая руки в кровь.

На веревке болтались обрывки водорослей, мусор, будто шла через подводную свалку, но самое главное, что она двигалась.

– Навалились, во имя Одина! – воскликнул Ивар. – Немного осталось!

Арнвид присел, нарисовал что-то на волнах, и невиданная молния, подводная, ударила в глубины Янцзы.

– Вот так, получай, – просипел старый эриль, гневно потрясая бородкой.

Веревка пошла легче, в глубине проглянула огромная туша, в серой мгле мелькнули багровые глаза. Из кипящих волн высунулась ревущая пасть, блеснули острые зубы, огромная лапа зацепилась за сушу.

Ивар ударил, меч отбросило, но когтистый палец покатился по земле.

Нерейд атаковал с другой стороны, глаз зацепить не сумел, но от ответного выпада Куя увернулся. Тот открыл бок, и в тот одновременно вонзились клинки Рёгнвальда и Гудрёда. С воем набежал Тормод, Кари бросил веревку и схватился за палицу, которую никто кроме него не мог поднять.

Они били и колотили с разных сторон, не давая зверю опомниться, тот дергался, извивался, но сил атаковать у него больше не было.

– Одину слава! – взлетел над берегом неслыханный в этих местах боевой клич.

Ивар вонзил меч в багровый глаз, и тот лопнул с хлопком, точно налитый багровым гноем пузырь. Лезвие вошло глубоко в череп, Куй издал свистящий рев, подпрыгнул, едва не вырвав оружие из руки конунга, и замер.

Дождь исчез, ветер стих, облака начали расходиться, проглянуло солнце.

– Это что, все? – спросил Кари, не успевший в очередной раз опустить дубину.

– Да, – сказал Ивар. – Вытаскивайте его на берег, посмотрим хоть, на что он похож…

Куй напоминал громадную ящерицу с бычьей головой, лапа у него и вправду была одна, зато имелись четыре ласты вроде тюленьих. В длину он не уступал драккару, а лишенный чешуи хвост и вправду походил на исполинское щупальце.

Приехавший в порт ван долго смотрел на чудовище с седла, потом спрыгнул с коня, и прошелся туда-сюда, чтобы оценить размеры.

– Невероятно, видит Желтый Предок! – воскликнул он, покачивая головой. – Вы свершили невозможное…

На лице правителя Цзянье были недоверие, радость, и еще – опаска.

– Да чего уж там, – сказал Ивар. – Прибили зверушку, она больше не будет людей обижать.

– Да, не будет, – ван полоснул по викингам острым взглядом. – Вы исполнили то, что я хотел, и я сдержу свое слово… Я дам вам подорожные к Сыну Неба, да пребудут с ним все восемнадцать архатов, чтобы он решил вашу судьбу, но отправлю с вами своего человека.

– А где ныне пребывает Сын Неба? – осторожно поинтересовался Арнвид.

– В своем дворце в Ваньсяне он готовится к походу на мань.

– Годится, – прошептал старый эриль так, чтобы ван его не услышал.

– Ждите, – велел правитель Цзянье, развернулся и зашагал к коню, на ходу отдавая приказы.

Чиновники принялись кланяться, воины бросились к туше Куя, поволокли ее прочь от воды. Наверняка местные колдуны сделают из нее чучело, выставят в ванском дворце, а его хозяин станет врать, что лично сразил тварь, нырнув на самое дно речное, или диковину пошлют в подарок императору…

– Ну что, пошли? – спросил Нерейд. – Дело сделано, можно и пива выпить, оно тут не такое поганое.

– Пошли, – согласился Ивар.

Надо отпраздновать победу, а заодно помянуть Харека, чей труп отнесли на драккар.

Солнце укатилось за горизонт, поэтому запалили факелы, и оранжевые блики побежали по черной глади реки. Выплыли из сумрака борта расположившихся по соседству джонок, причал, где так же дурели от скуки воины-ханьцы, бочка с раскиданными на ней картами.

– Эх, давай, во имя Тора! – воскликнул Нерейд, вытаскивая жбан на лавку.