Ох, и за что мне это наказание?..

Моя квартира

Среда, 11 апреля

Уже среда, а телефон все молчит. Одного не могу понять: зачем все-таки Джек сказал, что позвонит, если даже не собирался этого делать?!

У Валентины имеется собственная теория:

– Понимаешь, некоторые мужчины считают, что после поцелуя невежливо просто исчезнуть! Они обещают позвонить, но исключительно с целью заполнить дырку в разговоре. Сама я, разумеется, в такие ситуации не попадала, хотя с другими девушками это случается сплошь и рядом!

Кафе «Табак», Болд-стрит, Ливерпуль

Среда, 11 апреля

Чтобы вылечить разбитое сердце, я с головой ныряю в работу.

Нет никаких сомнений: если я действительно хочу увидеть собственное имя на первой странице, нужно брать инициативу в свои руки. Ведь Саймон скорее вызовется лично сделать мне маникюр, нежели доверит мало-мальски серьезную статью!

И вот сегодня я не только клепаю объявления о четвертьфинале чемпионата по боулингу среди пенсионеров и о том, что в пятницу в Скелмерсдейле на час отключат газ; в перерывах между этими трудовыми подвигами я усердно названиваю своим «осведомителям».

Будет преувеличением сказать, что все мои контакты оказались полезными. Хоть какого-то внимания заслуживала только одна история – о хищении туалетной бумаги с торгового склада, да и та в результате не подтвердилась...

И вот я сижу в моем любимом ливерпульском кафе, а напротив развалился в кресле инспектор уголовной полиции Грегг Бенсон по кличке Бенно. Похоже, удача наконец-то мне улыбнулась!

– Я приготовил для тебя настоящую бомбу! – доверительно говорит Бенно, заглатывая первый из трех купленных мной кексов.

– Правда? – Я стараюсь вести себя сдержаннее, как и подобает профессионалу, хотя, по правде сказать, из благодарности уже согласна родить Бенно пару-тройку детишек!

– Ага! – кивает он, расправляясь со вторым кексом.

Я никогда не специализировалась на криминальной тематике, однако почти за год работы в «Дейли эхо» успела повидать достаточно полицейских, чтобы оценить всю уникальность и исключительность Бенно. Он презрительно смеется над тренингами, где стажеров обучают взаимодействию со средствами массовой информации, и вместо того чтобы сотрудничать с пресс-службой, всегда общается непосредственно с журналистами – по крайней мере с теми, которые заслуживают его доверия. Не знаю, почему он решил включить в эту категорию меня. По словам Бенно, я единственная пишу его имя без ошибок (Грегг – с двумя «г», а не с одной!); возможно, дело именно в этом.

Итак, он сообщил мне по секрету, что Пит Гибсон – поп-звезда с безупречно чистой репутацией, родом из Ливерпуля – был арестован – и освобожден под залог – по подозрению в распространении кокаина. Хуже того – Гибсона задержали прямо во время оргии, в которой участвовали несколько других известных певцов и футболистов.

Вот она, сенсация, вот она, мечта журналиста! Самый стоящий материал из всех, что когда-либо попадали мне в руки!

Но оказывается, все не так просто...

– Пока это нельзя публиковать, – заявляет Бенно.

У меня отвисает челюсть.

– Что? – задыхаясь от возмущения, кричу я. – Слушай, да это все равно, что получить от Санта-Клауса подарок, который нельзя разворачивать до Пасхи! В чем проблема?

– Мы подозреваем, что не один Гибсон оказался падшим ангелочком, – ухмыляется инспектор.

– Что ты имеешь в виду?

У Бенно, как выясняется, есть все основания предполагать, будто Гибсон дал взятку одному из полицейских, чтобы тот скрыл важные улики. Если информация подтвердится, не миновать еще одного почти такого же крупного скандала.

– А почему ты не можешь сразу арестовать их обоих? – канючу я.

– Потому, – Бенно слизывает с пальцев сахарную пудру, – что у нас пока нет достаточных доказательств. Понимаешь, нужно поймать Гибсона с поличным, поэтому мы ведем за ним постоянную слежку. Он еще только в туалет собирается, а мы уже об этом знаем. Так что если парень явится к дверям нашего коллеги с большим коричневым конвертом в руках, мы примчимся туда быстрее, чем Лэнс Армстронг на своем мотоцикле!

– И сколько мне придется ждать? – спрашиваю я мрачно.

Бенно широко улыбается:

– Обещаю, Айви, ты узнаешь обо всем первая!

У меня, однако, скверное предчувствие. Боюсь, никто мне ничего не сообщит... Конечно, центральные газеты скоро обо всем пронюхают, и тогда не видать мне этой истории как своих ушей!

– Клянешься?

– Если захочешь, сможешь прийти и сделать снимок Гибсона, когда мы будем запихивать его в каталажку!

От такой перспективы у меня перехватывает дыхание.

– Бенно! Если ты разрешишь мне это сделать, ты – мой лучший друг до конца жизни!

– Вот и хорошо. Раз так, притащи еще парочку кексов. Уж очень они вкусные!

Я возвращаюсь в редакцию почти вприпрыжку. Должно быть, такой же энтузиазм чувствовали журналисты, освещавшие в печати «Уотергейт» – один из крупнейших политических скандалов в истории Соединенных Штатов.

– Айви! – командует Саймон, швыряя на мой стол пресс-релиз. – Нам не хватает материала для тридцать девятой страницы. Займись этим, ладно?

Я читаю заголовок: «Вниманию доноров: изменилось расписание работы пункта сдачи крови».

Тяжело вздохнув, я начинаю набирать текст, сообщающий, что все желающие сдать кровь в здании библиотеки в Чайлдуолле должны прийти туда к двенадцати, а не к двенадцати тридцати, как объявлялось раньше.

Внезапно до меня доходит, что вокруг непонятный гул и суета. Похоже, стряслось что-то серьезное!

– В чем дело? – спрашиваю я Джулса (он работает за соседним столом).

Джулс указывает на экран одного из телевизоров. Би би-си передает очередной репортаж о захвате заложников – об этом уже три дня пишут во всех газетах и рассказывают в каждом выпуске новостей.

– Только что в Судане освободили первую партию заложников. Как выяснилось, кто-то там из наших мест. Этим занимается Грэхем, – поясняет Джулс.

Я поворачиваю голову и вижу, что Грэхем неистово барабанит по клавиатуре, плечом прижимая к уху телефонную трубку. Вот счастливчик! Парень работает здесь всего лишь на год дольше меня, но ему дают такие материалы, словно разница в стаже у нас лет двадцать! Вздохнув, я снова перевожу взгляд на телеэкран.

– Одна из освобожденных сегодня утром заложниц – сорокадвухлетняя Джанет Харпер из Ланкашира, сотрудница гуманитарной организации, – говорит корреспондент. – Суровые испытания начались для нее три дня назад, когда женщина была захвачена группой вооруженных людей неподалеку от лагеря гуманитарной миссии в Дарфуре.