«Хорошо? Ты, что, совсем спятила?

Две шестилетние девочки погибли».

Малин сжимает кулаки, видит, что Зак делает то же самое, но Свен поднимает руку, останавливая их, призывая к спокойствию, указывает на себя, словно желая сказать: «Предоставьте это дело мне».

– Мы не подозреваем, что ты имеешь к этому отношение, – говорит Свен. – Но мы забираем тебя с собой, у нас в участке ты проспишься; а еще мы конфискуем твой компьютер.

– Он не прикасался к моему компьютеру.

– Он по-прежнему живет у тебя?

– Что?

– Он живет здесь?

– Он здесь только прописан. Ему сюда приходила почта.

– Ты уверена?

– Ты хочешь сказать, что я с ним трахаюсь? – София Карлссон поднимает глаза к небу и прикрывает рукой низ живота. – Никогда в жизни. Я люблю только цветных парней.

«Продолжай, Свен, додави ее!» – думает Малин.

– Так он никогда здесь не жил?

– Нет. Он живет в прицепе на равнине где-то под Вадстеной. Я там не была. Он живет с друзьями.

– Под Вадстеной?

– Нет, я хотела сказать, в Клокрике. Возле старой церкви Святой Троицы. Я была там у него.

– Так ты там была?

София Карлссон подносит руку ко рту, показывая, как курят косяк.

– Ясно, – произносит Свен. – А оружие у них там есть?

Его прямой вопрос заставляет Софию Карлссон вздрогнуть, широко раскрыть глаза; на секунду взгляд ее проясняется, и Малин опасается, что сейчас она начнет протестовать, вести себя, как и положено несговорчивой активистке. Но тут гашишный туман снова наваливается на нее, она становится сговорчивой, рассказывает то, что им важно знать.

– Ясное дело, у них есть оружие. Несколько пистолетов, парочка гранат. И еще Юнатан купил себе автомат «А4».

– Так много оружия? – переспрашивает Свен без удивления или возмущения в голосе.

София Карлсоон кивает, ее веки падают, и она произносит:

– А теперь уходите, я буду спать.

Тут Малин подскакивает к ней и залепляет ей две звонкие пощечины.

– Черта с два ты у меня поспишь! Ты покажешь нам дорогу.

– Вон там. За тем большим домом. В котором все окна черные.

София Карлссон указывает пальцем со своего места на заднем сиденье полицейской машины – между Малин и Заком.

Опьянение немного рассеялось, мозг не так затуманен, как раньше, остались только усталость и жажда. Она не в состоянии спорить и упрямиться и привела их на нужное место. Малин хочется спросить: «Почему? Почему ты предаешь своих?» Видимо, что-то такое между ними произошло – легко представить, что не так-то просто иметь дело с Юнатаном Людвигссоном.

– У них там есть взрывчатые вещества?

Это был последний вопрос, который Свен задал ей в квартире. София ответила, что не знает, и тут же попросила у Малин еще косяк, не демонстрируя ни малейшей обиды за пощечины.

Большое темное здание, видимо, принадлежавшее свободной церковной общине, слегка освещенное лунным светом, расположено на боковой улице в Клокрике – маленьком поселке, лежащем прямо посреди равнины, ничем не защищенном от ветра, морозов и летнего зноя.

Забытая богом дыра. Две-три сотни жителей, которых вполне устраивает простая жизнь в сельской местности. Но церковь кажется заброшенной – идиотские телепрограммы, игры онлайн и порнуха в Сети отняли у нее последних прихожан.

В этих домах, в которых по большей части уже погашен свет, наверняка до сих пор играют в лото.

Здание церковной общины, за которым должен находиться прицеп, возведено в гордом одиночестве на небольшой возвышенности, за которой начинается лес. Кажется, оно возвышается над маленьким поселком, словно говорит жителям: «Мы следим за вами!»

– Сколько их там может быть? – спросила Малин где-то на полпути.

– Может быть, он там один. Максимум четыре человека.

Карим Акбар, присоединившийся к ним, что-то пробурчал с пассажирского сиденья рядом со Свеном, потом добавил:

– Пошлем на захват униформированных полицейских.

Малин хотела было возмутиться, но потом вспомнила про Туве, оставшуюся дома в постели, и промолчала. Вместо нее слово взял Зак:

– Ясное дело, пойдем мы с Малин. У нас бронежилеты.

– Даже не обсуждается, – ответил Карим решительным тоном, и вопрос умер в темном салоне машины, пока фары метр за метром отмеряли дорогу, которая, возможно, приведет их к человеку, виновному в самом ужасном преступлении в истории города.

Свен не пользуется рацией, опасаясь перехвата. По мобильному со включенным динамиком он отдает команды наряду, подъехавшему вслед за ними, и некий Сундблум с сильным акцентом, характерным для шведов, живущих в Финляндии, ведет группу из десяти человек в полном защитном обмундировании, рапортуя по своей гарнитуре о приближении к зданию общины.

– Пока никаких прицепов не видно.

Малин пытается разглядеть полицейских возле дома. Они идут на расстоянии пять метров друг от друга, приседая, преодолевают фасад дома, делятся на группы по двое, и затем исчезают в темноте.

– Визуальный контакт с прицепом установлен. В окнах свет.

– Выполняйте приказ, – говорит Свен, и далее слышится глухой удар – наверное, вылетает выбитая дверь, думает Малин, и крики, но никакой перестрелки, снова крики, и громкий голос, который рычит:

– Лечь! Всем лежать смирно, черт подери! Теперь вы у нас в руках, чертовы засранцы!

И тут Малин видит темную фигуру, которая выбегает из-за угла дома, и успевает подумать, что это не полицейский, – прежде чем фигура кидается вниз по улице и выбегает на поле, которое колышется в лунном свете, как спокойное море.

– Проклятье! – восклицает Форс и через мгновение выскакивает из машины.

Она несется по улице, выбегает на поле и устремляется за фигурой, которая мелькает далеко впереди, как черный силуэт.

Кто бы это ни был, он явно пытается сбежать.

Сердце стучит в груди.

Не вынимать пистолет. Подобраться сзади, повалить. Многие часы, проведенные в тренажерном зале в подвале управления в этот трезвый год, мили на беговой дорожке, тысячи метров в бассейне «Тиннербексбадет», вся та физическая боль, которую она доставляла себе во время тренировок, чтобы победить тягу к алкоголю, чтобы справиться с неожиданными вспышками зависимости, – все это не прошло бесследно. Сердце колотится вовсю, но тело несется вперед, она чувствует это, а темный силуэт сбросил темп – возможно, его силы на пределе. Это и есть Юнатан Людвигссон?

В темноте это невозможно определить.