Но нельзя оставаться викарием вечно. 16 июня 1882 года Беранже Соньер становится кюре: новый епископ Каркасона, монсеньор Феликс Бийар, закрепляет за ним приход Ле Кла в округе Акса. В Кла, деревушке на краю высокого плато, откуда как на ладони видна округа Соль, обитают 282 жителя. Прихожане Кла бедны как церковные мыши и спасаются от нищеты разведением мулов. Такое назначение нельзя назвать удачным, но Соньер ведет себя как должно. Как всегда, в его голове роятся честолюбивые и человеколюбивые замыслы: как обустроить приход, помочь тяжелой участи прихожан и оставить в память о себе какое-либо архитектурное наследие. Уединенная жизнь священника в Кла продлится три года. Чем мог скрашивать Соньер свое одиночество? По некоторым сведениям, он был страстным любителем чтения. Правда, при этом никто не уточняет, какого рода было это чтение, у нас нет точных сведений о том, какие книги хранились в личной библиотеке священника. Разумеется, в ней были священные тексты, произведения на греческом, латинском и даже древнееврейском языках. Но все же Соньер не был интеллектуалом: это был человек действия, более строитель, чем мыслитель. Поэтому стоит предположить, что в деревне прихода Акса он не развивал свой ум систематическим чтением, а терпеливо сносил все тяготы бытия, будучи в твердой уверенности, что рано или поздно ему достанется хороший приход.

В 1883 году до Кла доносится весть о смерти графа Шамбора, герцога Бордо, которого легитимисты прочили в короли Франции и величали не иначе как Генрихом V. Его непримиримость, отказ от трехцветного знамени и очевидное презрение к «народу» оттолкнули часть тех, кто верил в его возвращение. Граф Шамбор умер в изгнании, в Австрии, не оставив наследников. С этого момента единственным претендентом на трон оставался граф Парижский, потомок древнего рода герцогов Орлеанских и капетингской ветви. Однако в том же 1883 году усилиями роялистских комитетов во Франции появляются величественные сооружения, возведенные в память о графе Шамборе. Один из таких монументов существует и поныне в Сент-Анн д’Оре (Морбиан), неподалеку от собора, воздвигнутого в честь покровителя бретонцев. Его можно назвать типичным произведением искусства (точнее, псевдоискусства), характерным для конца XIX века, времени агрессивного торжества реакционной и уверенной в своей правоте Католической церкви. Этот стиль, ужасающий с точки зрения эстетики, легко узнаваем: к нему можно отнести Сакр-Кер в Париже, Нотр-Дам-де-Фурвьер в Лионе, новый собор в Арс-сюр-Форман (Эн), безобразную базилику Нотр-Дам-де-ла-Салетт (Изер), собор де ла Лувеск (Ардеш)… Венцом этого архитектурного уродства, бесспорно, является собор Нотр-Дам в Лурде, против которого выступали все художники и Грилло де Живри. Совсем небольшой отрезок времени отделяет 1883 год от торжества непримиримой реакционной христианской веры в лице Пия X. впоследствии тем не менее причисленного к лику святых. Следы религиозной агрессии видны и в деле Дрейфуса, и в происках Лео Таксиля, сотворившего миф о франкмасонах и палладистах, и в печально известных «Протоколах сионских мудрецов». Этот от начала и до конца вымышленный документ, в свое время свирепствовавший в среде интегристов, привел не только к всплескам антисемитизма, но и к газовым печам Освенцима — факт, который упорно отрицают те, кто путают Историю с идеологией.

Но не только отсутствие хорошего вкуса характеризует вышеупомянутые памятники и церкви: их отличительной особенностью можно назвать и постоянный вызов, брошенный Красоте. Эти произведения «искусства» нарочито некрасивы, бесформенны и напыщенны, в то время как изображение божества в этих соборах более напоминает страшилище, одновременно внушающее и уважение, и ужас. Поэтому Беранже Соньер является чистейшим продуктом своего времени, впитавшим в себя его культуру и тенденции. Поскольку у него не развит артистический вкус, аббат приложит все усилия к тому, чтобы соединить свои идеологические устремления с советами, которые ему будут давать. Не стоит упрекать священника за то, что в убранстве церкви Ренн-ле-Шато катастрофически не хватает хорошего вкуса: отсутствие артистической жилки Соньер компенсирует тем, что оказало влияние на его собственный вкус, включая то, что вразрез шло с его собственной позицией.

Каковы бы ни были эти интеллектуальные и художественные умозрительные построения, не будем забывать о том, что в голове Беранже Соньера зреет грандиозный замысел: превращение скромного прихода в новый Лурд, куда будут стекаться огромные толпы верующих. К сожалению, на реализацию такого проекта у него нет денег, монсеньор Бийар не выделяет необходимых для этого средств. Более того, освободив священника от прихода Кла, епископ в качестве повышения по службе переводит его в Ренн-ле-Шато. Повышение вряд ли можно назвать значительным: население Ренн-ле-Шато по численности опережает деревушку Кла… на 16 человек. Уж не хочет ли монсеньор Бийар таким образом избавиться от священника?

Действительно, довольно странное повышение. Обычно, если приходской викарий в течение определенного отрезка времени исправно выполняет свои обязанности, ему предлагают приход получше, где в его власти будет больше людей и больше возможностей проявить свои способности. Но бывают случаи, когда церковное начальство отправляет «неугодных» ему викариев или кюре в иной приход: казалось бы, подобное назначение является наградой, тогда как на самом деле оно более похоже на наказание, поскольку обещанный приход на поверку оказывается либо вопиюще бедным, либо запятнанным каким-либо пороком, незаметным при первом рассмотрении.[62] По замыслу церковного начальства, викарий должен пройти своеобразный курс обучения, соответствующий тому, что может ожидать его в будущем. После первых шагов, после всех испытаний на новом месте с нелегкими условиями для работы викарию дают новое место, которое соответствует его устремлениям. Или же не дают, как в случае с Беранже Соньером, которому достался приход, как две капли воды похожий на тот, что был у него прежде, и, возможно, даже более сложный для несения службы, чем старый. Его нельзя назвать более престижным, чем Кла, что, разумеется, ставит вопрос о том, каковы были отношения между монсеньором Бийаром, епископом Каркасонским, и его подчиненным аббатом Соньером. Поскольку нужно помнить, что изначально распределение Таинств было прерогативой епископов, считавшихся наследниками Христа. В ходе развития Церкви епископы предоставили некоторые из своих полномочий «облеченным миссией» (таков смысл слова «кюре»), чтобы те выполняли проповеднические функции епископов, у которых уже не хватало на это времени. Больше всего в такой мере нуждались отдаленные уголки страны, в частности деревни и поселки.