Он перевел взгляд на Лавинию, закатившую глаза со скучающим видом. Очевидно, повышение въездной платы интересовало ее еще меньше, чем права женщин.

Снова посмотрев на герцога, Оуэн наконец ответил:

– Я не думал об этом, ваша светлость.

Лавиния насмешливо фыркнула, и Оуэн невольно вздохнул. Черт возьми, а чего она от него ожидала? Ему вдруг захотелось встать из-за стола… и немедленно выйти из этого дома. Да-да, прямо сейчас.

Поднявшись из-за стола, Оуэн проговорил:

– Прошу прощения, ваша светлость, леди Лавиния… – Он взял свой бокал, только что заботливо наполненный лакеем, и положил на стол салфетку. – Видите ли, мне нужно немного подышать…

Лавиния в изумлении раскрыла рот – очевидно, никак не ожидала, что кто-то решится покинуть комнату в ее присутствии. Но герцог с герцогиней утвердительно кивнули.

Поспешно покинув столовую, Оуэн вышел в коридор и направился в заднюю часть дома, где, как он знал, находился выход на террасу.

Минуту спустя Оуэн выбрался наружу. Одним глотком осушив свой бокал, он поставил его на балюстраду и вышел в сад. Вечер сегодня выдался ужасно долгим и неприятным. А отсутствие за столом Александры лишь усугубляло положение.

Алекс… Почему он постоянно думал о ней? Проклятье! Оуэн со вздохом взъерошил пятерней волосы – как будто хотел таким образом избавиться от мыслей об Алекс.

– Что вы здесь делаете? – послышался вдруг… ее голос. Неужели она материализовалась из его мыслей?

Оуэн заморгал и прищурился, пытаясь разглядеть что-либо за близлежащей изгородью. Через несколько секунд из темноты действительно вышла Алекс. Она была в халате и в домашних туфлях. И крутила в пальцах фиалку. Волосы девушки были распущены, и Оуэна охватил такой мощный прилив вожделения, что он едва не застонал.

– Алекс?.. – прошептал он, опасаясь, что перед ним – всего лишь плод его воображения, который мгновенно исчезнет, если он заговорит слишком громко.

– Но вы не должны здесь находиться. Или я… не должна. В любом случае вы не должны видеть меня в таком виде.

– А мне нравится ваш наряд. – Оуэн указал на халат Александры.

Девушка поплотнее запахнула его полы и очаровательно покраснела.

– Как ваша мигрень? – спросил Оуэн, облокотившись о ствол ближайшего дерева. Его ноздри наполнил знакомый аромат клубники, и ему ужасно захотелось заключить девушку в объятия.

– А как ваш обед? – Она кивнула в сторону дома.

– Мучительно скучно, – с улыбкой ответил Оуэн.

На губах девушки заиграла ответная улыбка.

– Что, так плохо? – спросила она.

– Даже хуже, чем просто плохо.

Алекс прошла мимо Оуэна и тихо сказала:

– Мне нужно побыстрее зайти в дом, пока кто-нибудь нас не увидел…

– Подождите. – Оуэн взял девушку за руку. – Когда мы встретились в трущобах, вы сказали, что у меня есть… некая возможность, о которой я предпочитаю не думать. Что вы имели в виду?

Рывком высвободив руку, Александра проговорила:

– Это не имеет никакого значения.

– Нет, имеет. Для меня – имеет.

Алекс вздохнула.

– Я всего лишь хотела сказать, что вы – будущий граф, представитель высших слоев общества. У вас в руках столько власти… А вы даже не пытаетесь ею воспользоваться. Сейчас вы могли бы занять место в палате общин, а через некоторое время – в палате лордов. Вы могли бы защищать интересы бедняков и попросить у парламента деньги для приютов. С вашими связями и известностью, Оуэн, вы могли бы сделать гораздо больше, чем я, неужели не понимаете?

Оуэн внимательно посмотрел на стоявшую перед ним девушку, потом проговорил:

– Вы уважаете меня, Алекс?

Александра судорожно сглотнула и отвела взгляд.

– Что вы имеете в виду?

– Вы слышали. Скажите, вы меня уважаете?

– Не знаю, почему вы об этом спрашиваете и почему вам так важно знать мое мнение.

– Я спрашиваю, потому что мне действительно важно знать, что вы обо мне думаете.

– Но почему? Какое это для вас имеет значение?

– Я пытался понять это на протяжении нескольких дней и вот наконец понял. Так что же вы обо мне думаете, Алекс? Считаете ли меня гулякой и бездельником, вознамерившимся набить карманы приданым вашей сестры? А может, даже считаете негодяем, который заботится только о собственном благополучии?

– Таким вы себя считаете? – тихо спросила Алекс, и Оуэн заметил, что в ее карих глазах блеснули слезы.

– Я такой и есть. – Он пожал плечами.

– Не для меня. Для меня вы никогда таким не были. Я знаю, что произошло в Итоне, Оуэн. Кэсси мне рассказала.

– Она не имела права…

– Я знаю, какой вы на самом деле. И вижу вас именно таким. Меня вам обмануть не удастся.

И тут Оуэн, не выдержав, заключил Александру в объятия и впился поцелуем в ее губы – страстным и неистовым, влажным и обжигающим. Когда же она обвила руками его шею, с губ Оуэна сорвался глухой стон, и он, обхватив девушку за талию, шагнул к огромному дубу, стоявшему за оградой, и прижал ее к стволу. Алекс тотчас же к нему прильнула, и губы их снова слились в поцелуе, ставшем еще более страстным и чувственным. На вкус губы ее напоминали спелую клубнику – как Оуэн и предполагал. И он никак не мог ею насытиться.

В какой-то момент его ладони скользнули по бедрам девушки. Когда же он приподнял ее от земли, она обхватила его ногами.

– Тебе не больно? – спросил он, кивая на шероховатую кору дерева.

– Мне все равно!.. – простонала в ответ Александра. И еще крепче прижалась к Оуэну.

А он снова глухо застонал – сейчас его восставшая плоть касалась самого сосредоточия ее женственности.

И все же, несмотря на сладостное напряжение в паху, Оуэн попытался отстраниться – ведь кто угодно мог в любой момент зайти за ограду и увидеть их. И тогда репутация Алекс будет погублена. И все-таки он по-прежнему ее целовал – не мог отстраниться.

Когда же поцелуй их, наконец, прервался, Оуэн, шумно выдохнув, пробормотал:

– Алекс, ты в порядке?

Прижав кончики пальцев к пылающим губам, девушка прошептала:

– П-почему?..

Оуэн шумно перевел дыхание.

– Алекс, я…

– Оуэн, почему? – Она заглянула ему в лицо. – Скажи, почему ты это сделал. Я хочу услышать твой ответ.

Прикрыв глаза и запрокинув голову, подставив лицо ночному ветерку, Оуэн тихо проговорил:

– Алекс, ты поверишь, если я скажу, что еще не научил тебя целовать мужчину?

– Нет, не поверю, – прошептала она в ответ.