с ними судьбу». С этими словами Полина вытянула руку в сторону и Вадим увидел тела людей, горкой сложенные в канаве. Они лежали спокойно, практически не шевелясь, за исключением того, что из стороны в сторону мотали головами и часто хлопали ресницами. Вадим посмотрел во взбешённое лицо Полины и тут же проснулся. Уснуть теперь будет труднее всего.

Маршрут номер «17» заканчивал свою работу в полночь. С этой мыслью Вадим бодро поднялся с дивана, спешно оделся, схватил потрёпанный рюкзак с камерой и, постояв перед дверью несколько секунд вышел за пределы квартиры. Или сейчас, или никогда. Провернув ключ в замке, он вдруг вспомнил слова сестры касательно медальона, потому отпер дверь, прошёл в обуви в комнату и забрал со стола круглый блестящий предмет. Раз уж она сказала держать его при себе, то придётся держать его при себе.

В салоне автобуса было совсем пусто. Кондуктор почти засыпал на первом сидении, затиснув локтем старую кожаную сумку с мелочью и привязанными к лямке билетами. За дрожащим окном Вадим видел пустые пыльные улицы, сокрытые вечерним мраком и изредка проходящих по тротуарам людей, которым некуда спешить. Солнце недавно зашло. Небо летом не становилось совсем уж тёмным, закат плавно перетекал в рассвет, солнце поднималось из-за горизонта сразу после заката. Вадиму это напоминало теннисный мяч, брошенный об асфальт под углом.

Охваченный кошмарной тряской автобуса, он то и дело спрашивал себя, действительно ли он на ночь глядя едет в городской парк, чтобы через его дебри пройти на собачье кладбище и выкопать там одну могилку. И каждый раз уверенно отвечал «да». Боялся ли он? Не сильно. Ожидал ли он, что встретит там призрак Полины? Естественно. Николай ведь написал, что пытался попасть туда. С другой же стороны – там рядом деревня Гончарово, и в ней, по всей видимости, проживают люди. Разве их это беспокоит? Зачем тогда беспокоиться ему.

Съёмку Вадим начал прямо от остановки. «Сейчас 22 часа 14 минут. Четвёртое августа две тысячи восемнадцатого года. Я отправляюсь на место, где по моему предположению похоронена Полина Семёнова. Пойду немного иным путём, но в идеале я должен выйти на мост через Торфянку» – сказал Вадим, затем выключил запись и побрёл по той же тропинке, что и неделю назад, когда направлялся на поиски огромного мёртвого дерева. Судя по карте, если повернуть в нужный момент, то тропа выведет именно к мосту и никуда больше.

Продвигаясь по намеченному маршруту, Вадим слушал, как громко хрустит под ногами песок, застилающий потрескавшийся асфальт. Всё благодаря тишине окружения. Вадим сразу же вспомнил дорогу до деревни Скобрино, где когда-то жил Фёдор Антонович Никитин. Тогда он тоже на закате дня шёл по прямой дороге среди молчаливой природы. И во что этот поход вылился? Вот в это всё.

При этих мыслях рука автоматически упала в карман, где лежал так называемый Медальон Хранителя. Значит были какие-то Хранители. Что же они хранили? Не помешало бы почитать о них побольше.

В нос било сыростью и прелым запахом. Ничего удивительного, рядом находилась свалка промышленных отходов и технические стоки. За этот жаркий день пруд с прилегающими болотцами нагрелись и к вечеру продолжали испаряться, наполняя парк вонью. Надо признать, что погода снова начинала радовать, последние два дня выдались тёплыми, а в перспективе осадки ожидались лишь к выходным.

На знакомой развилке Вадим смело повернул налево, так как справа над парком величественно возвышался местный «Генерал Шерман». Старая дорожка вела несколько сотен метров до поворота в сторону реки. В этот момент Вадим сожалел, что не имел в пользовании велосипеда. Хотя со временем асфальт под ногами начал пропадать, когда на его замену всё чаще стали попадаться подгнившие доски, лежащие в сырости. Ближе к поляне от всего этого осталась лишь вытоптанная земля, местами перекрытая грязной лужей. Это был тот участок дороги, который попал на кадры, снятые Николаем. Значит, до моста осталось не так и много.

Пройдя ещё полкилометра, Вадим чудом не пропустил выход на мост. Трава сильно разрослась, а той тропы, по которой ходил Семёнов, уже давно не было. За прошедшее десятилетие доски на мосту прогнили намного сильнее, предавая острых ощущений путнику, который всё же решится перейти на противоположный берег. Вадим сейчас был именно таким счастливчиком.

Достав камеру и включив запись, он несмело сделал первый шаг, но ничего не произошло. Тогда он пошёл чуть увереннее, стараясь подошвой не попадать в стык досок или сильно трухлявые места. С каждым шагом Вадим оценивал высоту своего падения, если вдруг под ним лопнут доски. Нарушая идеальную тишину, сопровождающуюся лишь течением воды, Вадим поочерёдно переставлял одну ногу за другой, издавая раздражающий деревянный скрип. Таким образом он без проблем дошёл до середины моста, который под его уверенными шагами начал слегка раскачиваться, но стальные тросы шириной со спичечный коробок придавали немного оптимизма. За несколько метров до конца пути носок правого кроссовка зацепился за торчащий из доски сучок. Теряя равновесие Вадим красиво дотанцевал до здоровой бетонной опоры и, резко повернувшись лицом к мосту, злобно выругался. Но мост был пройден. Вадим рвано вздохнул, оглядел реку и с удивлением обнаружил, что за пять минут она успела покрыться тонким слоем густого тумана.

Левый берег Торфянки зарос не меньше правого, длинные стебли выросли до пояса, а их колючие верхушки царапали Вадиму локти. Заново протаптывая еле заметную дорожку из примятой травы, он брёл вдоль реки, держа с ней определённое расстояние. С момента прибытия прошёл почти час и за это время практически не стемнело. В траве стрекотали насекомые, а ветер иногда трепал её своей огромной невидимой лапой. Небо слева от Вадима из синего оттенка нежно переходил в оранжево-красный. В этот день всё напоминало поход в деревню Скобрино и Вадим сильно надеялся в этот раз не повторить его печальный исход.

Внезапно с реки пополз туман, но совсем не так, как можно себе это представить. Сотни длинных извилистых белых щупалец тумана начали стремительно выползать на берег, по которому брёл Вадим. Как будто его величество сам король туманный Ктулху решил посетить этот тщетный мир. Один за другим они начали обвивать изумлённого и напуганного Вадима, заполнять всё пустое пространство впереди его, а также там, где он только что прошёл. Загадочнее и поразительнее такого кадра он ещё никогда не снимал. Через минуту берег полностью поглотил самый быстрый и густой туман в жизни Вадима. Стрекот насекомых полностью прекратился. Наступила мёртвая тишина. Вадим стоял посреди белой пелены в полном смятении.