быть может, в работе, которую выбрал, посчитав, что «низкий писк» принесет денег и сохранит здоровья больше, чем участие в налетах «Детей заполночи»…

— Это точно-точно он?

— Господин Ланс играет со мной в какую-то игру?

— Твою же мать, Симайна! — глухо расхохотался я, снова откидываясь на влажно-липкую спинку сиденья.

А затем разразился длинной тирадой, процентов на девяносто состоящей из ругательств и междометий.

— Господин Ланс недоволен Симайной? — искренне напугалась синтет.

— Ох… Помолчи.

Чиркая ногтем по экрану, я принялся листать досье, полученное от Перстней. Копнул чуть глубже, раскрывая информацию на подельников Псины. Без малейшего удивления обнаружил там собранную на улицах историю Лепестка Кринго, а следом — тихони Гладкого из семейства Мисмис. Мертвого романтичного крысеныша, о котором так убивается мамаша; того самого, что вчера вечером без угрызений совести выставлял домик несговорчивого антиквара.

Удача была при мне! Остается лишь забрать кулон, в случае несговорчивости жрицы любви обменяв его на собственное молчание. Подумать только, все это время побрякушка могла находиться со мной в одном фаэтоне!

Я бросил невольный взгляд на карманы черного платья. Над переулком мигнул изумрудный прожектор ветростата. Одновременно с ним в моем сознании мелькнула мысль. Которая напрочь убила все упоение триумфа…

— Погоди-ка, — я с опаской покосился на Симайну, — ты сказала, что сбой случился, когда ты просканировала кулон и вышла в Мицелиум, чтобы узнать про полученную драгоценность чуть больше?

— Для меня честь подтвердить слова господина Ланса, когда они в точности отражают мои собственные убеждения, — с легкой заминкой ответила кукла.

Глаза ее вдруг снова зарябили, и я догадался, что непростое синтетическое желе в голове онсэн заново «переживает» ужас от погружения в невидимый мир Мицелиума.

— Симайна, — позвал я, не позволяя кошмарам минувшей ночи повторно навредить хрупким (как оказалось) мозгам нерожденной. — Дело в том, что сейчас мне очень нужна эта вещь. Ты можешь отдать мне украшение? Или продать, сисадда? Уверен, я предложу тебе достойную цену.

Мое дыхание замерло. Стало так тихо, что мы оба услышали шипение пара за бортом фаэтона. Странный мицелиумный эффект кулона, конечно же, настораживал, но сейчас казался вопросом даже не второй важности. Сейчас важно другое: ну, давай же, девочка! Сунь лапку в потайной карман юбки и вынь мне эту романтическую безделушку! Умоляю!

Но Симайна только вновь изобразила печальный вздох:

— В нужде находясь, приходится идти на жертвы и расставаться даже с самыми любимыми вещами… — сказала она нараспев, наверняка процитировав один из заложенных манджафоко трактатов, призванных ублажать слух требовательного клиента.

— Ты его скинула… — только и смог прошептать я. — Уже продала, верно? Чтобы найти денег на паяльщиков, способных спасти тебя от слежки…

На этот раз кукла осталась молчалива и неподвижна.

Да и не требовалось никакого ответа. Потирая лоб, я заставил себя успокоиться. Ничего страшного… напротив — это вовсе не поражение, это победа! Потому что без куклы на соседнем сиденье я бы уже все ноги до коленей стер, выискивая по мешочникам западного Юдайна-Сити эту дрянную поделку!

— Симайна, послушай меня внимательно, — стараясь не выдавать волнения, сказал я, через лобовое стекло фаэтона изучая клубы белого пара в переулке. — Откровенность за откровенность. Ты мне и правда помогла. Так что уговор есть уговор. Я отпущу тебя, никаких тетронов или манджафоко. С одним условием, ты уж прости: наш разговор, пусть частично, будет передан моему заказчику…

Она наблюдала с неживым бесстрастием.

— Я вынужден так поступить, это часть моего кодекса, — продолжил я, внимательно наблюдая за реакцией и вспоминая, сколько фанга осталось в полуразряженной кассете «Молота».

Безусловно, подобный торг было бы предпочтительнее вести не в тесном салоне «Барру», а на безопасной дистанции, где я хотя бы успевал выхватить башер…

— Ты ведь не станешь глупить по этому поводу?

Симайна кивнула, медленно и уверенно. Не спеша доверяться ей, я изучал позу кукуга, ее расслабленные пальцы с черными когтями, и оценивал общую готовность нападать.

Тянулись секунды, но ничего не менялось.

Осторожно выпустив воздух сквозь сжатые зубы, я подумал, умеют ли синтеты быть благодарными или всего лишь находчиво реагируют на запрограммированные сценарии и раздражители? Впрочем, плевать…

— Но прежде чем мы расстанемся, Симайна, — осторожно продолжил я, как никогда сожалея, что мои таланты не распространяются на искусственных чу-ха, — расскажи, куда именно ты дела этот кулон?

Признаюсь честно, я не очень рассчитывал на ответ. В глубине души и вовсе надеясь, чтобы этот разговор окончился как можно скорее и дал мне возможность собрать мысли в одну стаю.

В ботинках было сыро, нос забивали ароматы «Хвостов», рубашка липла к телу. К тому же на ноге пронзительно ныл синяк, а ушибленное камнем плечо разболелось в дуэте с гудящей головой. Мне хотелось домой, в безопасную нору «Угля», хотелось паймы, лапши, спать или сонно болтать с подвыпившими Пикири и Ганконой.

К моему удивлению, Симайна ответила.

Впрочем, не сразу. Приоткрыв рот в имитации растерянности, она «задумчиво» пожевала губу и сделала неопределенный жест. И я не сразу осознал, что даже если кукла и хотела помочь, то просто не могла, потому что все ее познания о географии Юдайна-Сити ограничивались цехом сборки, слепой доставкой в уютный дом и хаотичным перемещением во время недавнего бегства.

Но она заговорила, причем пугающе чужим голосом, определенно воспроизводя подслушанное на службе у Заботливой Лоло:

— В «Киноварь» тебе нужно, пунчи, — произнесла Симайна хриплым мужским баском, — второй ярус, братишка, там Зоркого Куирколя найдешь, он вопросов не задает. Сисадда? Я слышал, парни ему и не такое вонючее дерьмо сливали, брал с охоткой…

— Отлично, Симайна, ты молодец! — поддержал ее я, хотя совершенно не оценивал ситуацию на «отлично». — Ты продала украшение, чтобы пополнить запасы денег на бегство?

— Щедрость господина Куирколя была художественно приукрашена его бывшими клиентами.

— Охотно верю. Как ты добралась до «Киновари»?

В ответ кукуга разродилась монотонным набором цифр и литер, в котором я не сразу распознал городские координаты. Снова открыв систему гаппи, я развернул свето-струнную карту гнезда и ввел данные с опорой на дом Черных Юбок.

Хмыкнул. Результаты откровенно разочаровали — система указала на старую тюремную больницу к северо-западу от города… Помассировав переносицу, я пораскинул мозгами, попробовал мыслить категориями кукуга и уловил-таки собственную ошибку. Ввел координаты заново, на этот раз указав отправной точкой «Слюдяной небесный мост», доминантный объект всего Юдайна-Сити.

Хмыкнул снова, на этот раз с довольной улыбкой: «Киноварь» оказалась старым торговым центром «Алый восход» на юго-восточном краешке Ишель-фава. Далековато от дома, к мешочникам этого района я бы обратился едва ли…

Наблюдая за моими действиями, Симайна изобразила улыбку и благодарно кивнула. Байши, до