– Надо найти эти лодки, если хоть не уничтожить, так загнать под воду или попытаться вытеснить их из Карского моря. На десятое назначена буксировка корабля, а там лодки противника как у себя дома хозяйничают. Степан Григорьич, распорядись об отправке к проливу двух наших лодок, пусть займут позиции в проливе и встречают гостей.

– Вот уже сутки прошли, как мы наблюдаем за нашим оппонентом. Что он намерен предпринять, дожидаться конвоя или ставить заграждения?

– Командир, появилась отметка новой цели, цель тихоходная, скорость восемь узлов, идет курсом на пролив с юга, в поле зрения появится через пятьдесят минут.

Увидев, что именно спешит в пролив на поиски лодки, я сразу сник – пароход номер семнадцать. Неужели наше командование расщедрилось исключительно на древний пароход, чтобы ловить лодку.

– Мы их предупредили, – негодовал я, – а они выслали дредноут постройки начала века. Да чтобы его потопили, лодке и зенитного автомата хватит, а если он так будет нестись на всех парах, у него дно отвалится, и он сам на дно уйдет. Ну, писец, и кто его сюда послал на верную погибель.

– Товарищ командир, еще одна тихоходная цель, тоже курсом на пролив, но с севера.

– Еще один антиквариат? Наверняка спешит составить компанию нашему доблестному старичку.

– Придется нам разбираться с лодкой, пока она их не перетопила, – проговорил старпом.

Однако второй корабль оказался более приемлемым для схватки с подлодкой, правда, наверняка без технических средств для поиска подлодок, предположил я, разглядывая в перископ подходивший корабль. Тогда им ничего не остается, как тут крутиться-вертеться, не подставляясь под удар, да изредка бомбить, нервируя фрицев, пока что-то нормальное не подойдет. Обязательно кто-то подойдет, не могли наши проигнорировать мое предупреждение.

Два корабля из мобилизованных начали продвижение поперек пролива, уступом друг к другу и изредка сбрасывая глубинные бомбы.

– Командир, давай подойдем ближе. Как только корабли пойдут курсом на немцев, включим сонар на активный поиск. Немцы услышат, подумают, что их засекли, начнут маневрировать, чтобы убраться с дороги кораблей, может, тогда чем-нибудь выдадут себя и наши их засекут.

– Ну что ж, давай подойдем ближе, попугаем фашистов.

Такой случай представился через два часа. Как только курс наших кораблей совпал с пересечением места, где затаилась лодка, мы включили сонар, нервируя немцев, которые, не выдержав, стали менять позицию, полагая, что русские их обнаружили лежащими на грунте. Лодка предприняла попытку перебраться в более глубокое место, где была свобода для маневра. Не знаю как, но лодка чем-то себя выдала, возможно, случайно. Корабли шли прямо на лодку, изредка сбрасывая бомбы, одна из них разорвалась поблизости, повредив топливную цистерну. На поверхности появился след от солярки.

Вернер фон Шмидт проклинал себя за упертость. Он хотел сразу вывалить мины в пролив. Но решил понаблюдать, в каком месте русские чаще всего проходят через него. И дождался. Пришли два корыта и принялись прочесывать пролив. Была еще надежда отлежаться на грунте, пока русские побродят по проливу и уберутся. Но он не ожидал наличия у русских гидролокатора, который выгнал его с насиженного места. Он решил перейти на глубокое место, но не успел, рядом разорвалась глубинная бомба, лодка получила повреждения и начала терять топливо, демаскируя себя, в силу чего все попытки сбросить русских проваливались. «Ну все, это конец, нам теперь не уйти под водой, остается только всплывать и отрываться в надводном положении, надеясь на скорость и орудие. А вот если бомба еще раз попадет в нас, то мины могут детонировать, и от нас ничего не останется, и от того, кто в нас попал, наверняка тоже».

– Лодка пошла на всплытие, – сообщил оператор.

Смотрю в перископ. Вот показалась рубка лодки, и как только она поднялась из воды, тут же наверху появились немецкие подводники. Некоторые бросились к зенитной установке на мостике и тут же открыли огонь по ближнему преследователю. В разные стороны полетели обломки надстроек, матросов огонь прижал к палубе, не давая подойти к орудию. Наш корабль тут же отвернул в сторону. Лодка всплыла полностью и на полной скорости пошла к западу, на ее палубе уже все орудия вели огонь по нашим кораблям. Переднему хорошо досталось, на нем что-то горело, но он вел огонь из сорокапятимиллиметровых пукалок, правда безуспешно. Второй корабль спешил на помощь, весьма недурно стреляя по лодке из двух семидесятипятимиллиметровых пушек, снаряды рвались рядом, но попаданий не было. Снаряды немцев рвались довольно близко к кораблю. Они решили в первую очередь избавиться от самого серьезного противника, сосредоточив огонь основного орудия только на нем. Снаряд попал в рубку, корабль сразу покатился влево, похоже, рулевой убит или штурвал уничтожен, а может, и все, кто находился на мостике. Следующий снаряд попал в середину корпуса, из внутренностей которого вылетело облако угольной пыли и куски угля.

– Командир! Их сейчас перетопят, надо помочь.

– Хорошо, Петрович. Боевая тревога, торпедная атака.

Только мы приготовились стрелять, нас тряхнул удар такой силы, вначале показалось, что у нас на корпусе взорвалась глубинная бомба.

– Осмотреться в отсеках и доложить о повреждениях.

Повреждений и поступления воды не было.

– Что это так рвануло? – спросил Сан Саныч.

– Похоже, минный заградитель, очевидно, в него все же попал снаряд.

– Подводная лодка исчезла с экрана. Цель потеряна, – доложил оператор.

– Поднять перископ.

Наблюдая в перископ, обвожу взглядом весь горизонт, вижу только два наших корабля без хода. Один из них с креном, оба горят, но не сильно. Лодки нигде не видно, видимо, взрыв мин раскидал ее по всему проливу.

– А мы чуть торпеду не упустили, – изрек Бурый.

– Вот и я думаю, хорошо, что мы на мгновение задержались с залпом, сохранили торпеду, она нам в другой раз понадобится.

– Пономарев, скажи-ка, наши поврежденные корабли связывались с берегом или нет? Если нет, свяжись сам, пусть высылают корабли для оказания им помощи.

Через полчаса пришел ответ из штаба Беломорской флотилии о том, что помощь в пути. Вскоре мы получили еще одну радиограмму, но уже из штаба Северного флота, с просьбой о встрече по вопросу согласования боевых операций против немцев. Надо будет подумать, что ответить на их просьбу, сейчас только опустимся глубже.

– Какая глубина под нами?

– Сто шестнадцать метров.

– Погружаемся на восемьдесят метров. Петрович, собирай походный штаб, надо выработать план установления контакта с нашими.

Капитан третьего ранга Антон Иосифович Гурин, командир эсминца «Гремящий», находился в дозоре напротив входа в пролив к порту. Вторым кораблем в дозоре стоял СКР-30 «Сапфир». Их предупредили, что немцы попытаются заминировать проход к порту. На 11 сентября назначена буксировка немецкого корабля, надо обезопасить выход из пролива и обеспечить противолодочную оборону на переходе. Корабли многократно меняли галс, исследуя водное пространство перед проливом. Лодки противника пока себя ничем не проявляли.