Адмирал вызвал начальника оперативного отдела и поставил перед ним задачу по разработке минной операции.

– К нам перевели U-216 и U-116, надо будет их послать поставить мины в проливе, возможно, это задержит русских на какое-то время. А если повезет и кто-то налетит на мину и заблокирует пролив, то будет в самый раз, глядишь, к этому времени фюрер даст согласие привлечь линкор.

Командиров U-216 Карла Отто Шульца и U-116 Вернера фон Шмидта вызвали в оперативный отдел флота и поставили им задачу установить минные заграждения на коммуникациях русских. U-216 ставит мины, проникнув в пролив к порту Диксон, ее сопровождают еще две лодки, U-116 минирует пролив Карские Ворота. После этого они остаются на позиции, кроме U-116, и ждут благоприятного момента для атаки «Шеера» или любого корабля противника, большего по водоизмещению, чем сам «Шеер». U-116 возвращается обратно за новым грузом мин, после чего выходит на повторное минирование, но теперь в горло Белого моря.

Началась погрузка мин в минные шахты, пополнение торпед и продовольствия. Им еще не приходилось бывать на Русском Севере, местные старожилы пугали какой-то неуловимой подводной лодкой «Морской волк», которая входила в соединение подлодок под командой неизвестного Ламипета. Еще поговаривали о марсианских коммунистах, топивших их подлодки своими щупальцами, отрывая винты и разгрызая корпуса клыками. О лодках Ламипета они, конечно, были наслышаны, но марсиане… Сказки местных трусов. Всем известно, что за неделю на Русском Севере пропало сразу четыре подлодки, а одна захвачена русскими. И теперь их посылают туда же. И что их там ждет? И как русским удалось захватить «Шеер»? Это же не какой-то баркас, а корабль, вооруженный тяжелой артиллерией и закованный в броню. У русских нет кораблей, способных принудить подобное судно спустить флаг. «Шпеер» не сдался, даже когда его окружили превосходящие силы англичан, отбивался сколько мог и только после этого, по приказу командования, был взорван. А этот спустил флаг, и перед кем? Никому не известно. Теперь нам придется за кого-то отдуваться и сделать все возможное, чтобы корабль не достался русским. Лодки вышли в море в ночь на 2 сентября, взяв курс на пролив Карские Ворота. Пока была возможность, они двигались в надводном положении десятиузловым ходом, в любой момент готовые нырнуть в воды студеного моря. Карл Отто Шульц планировал к 10 сентября прибыть к Диксону. Как раз в это время, по предположению командования, русские начнут буксировку «Шеера». И он завидовал командиру U-116, которому повезло больше всего. Тому надо пройти наполовину меньше других, только до пролива, там намного проще поставить мины, где маловероятна встреча с кораблями русских. А вот ему надо залезть в пролив, где полно боевых кораблей противника, которые наверняка очень хорошо охраняют проход в порт, где стоит этот крейсер. И любой корабль может его обнаружить и потопить.

Я находился у себя в каюте и думал о доме, семье. Раздался стук в дверь, прерывая мои мысли.

– Товарищ капитан первого ранга, разрешите войти? – В дверях появился наш комиссар.

– Проходи, кавторанг, – пригласил я, все еще думая о своем, даже, можно сказать, был немного обижен, что меня прервали.

– Товарищ командир, у нас проблемы с одним из матросов.

– Какие проблемы? С каким матросом? Ты о чем, Григорьич? – не сразу сообразил, о чем только что говорил старпом.

– Я говорю о матросе Егорове из трюмных БЧ-5.

– Давай рассказывай, что случилось.

– Он уже двое суток сам не свой ходит, а во время вахты чуть ЧП не устроил, не те вентиля начал перекрывать, хорошо, вовремя увидели, что он делает, и отстранили от работ.

– А что говорит по этому поводу его командир Яковлев?

– Говорил, до этого случая все было хорошо. Нормальный, очень веселый, общительный, все выполнял без нареканий. А тут два дня назад его как подменили, замкнулся, не разговаривает, даже начал грубить.

– А ты с ним разговаривал? Ты же у нас специалист поговорить по душам и наставить на путь истинный.

– Пробовал, но он что-то невнятное бормочет о какой-то пропавшей любви.

– О чем?

– О пропавшей любви.

– Вызови его ко мне, я сам поговорю с ним.

– Он стоит за дверью.

– Пусть заходит.

И вот он стоит перед нами, опустив глаза в палубу, теребя рукой полу робы.

– Так, рассказывай, что произошло. Я пойму, мы все на взводе. Сейчас каждый готов биться головой о стенку, лишь бы вернуться назад. И не ты один оставил кого-то там, у нас у всех родные, любимые. И надо жизнь начинать сначала. Кто у тебя там? Девушка?

Егоров закивал. И поведал свою историю. Встречались где-то полгода, а незадолго до похода по пустякам поругались. Так бывает сейчас у молодежи. Вот он и подумал, что за три месяца, пока он в плавании, она соскучится по нему и, как говорят, тут же бросится на шею. Он был даже рад этому походу, все мечтал, как он вернется, как встретятся, какие байки будет рассказывать про поход и какая страсть будет после разлуки. Конечно, он не ожидал, что провалится в прошлое. Надеялся, они вот-вот вернутся обратно, но пролетело два месяца, а он все еще здесь.

– Ты не переставай надеяться на возвращение, мы все надеемся. И не тебе одному плохо, надо всем вместе это преодолеть. Вместе всегда легче преодолеваются невзгоды и трудности. Да, блин-душа, в конце-то концов, ты – РУССКИЙ моряк!!! Даю сутки на приведение своих мыслей в порядок, и зайди в медблок. А потом принимайся за работу. Григорьич, проводи его, пожалуйста, к Князю, пусть сутки подержит у себя. Даст каких-нибудь пилюль и понаблюдает. Нам еще этой проблемы не хватало для полноты картины.

Как только ушел Елезаров, постучал Золотарев:

– Командир, можно?

– Заходи, Петрович.

– Командир, а наш комиссар что, конвоиром подрабатывает? Смотрю, из твоей каюты Егорова куда-то повел.

– А ты, значит, ни о чем не ведаешь.

– Да слышал я, что его Яковлев отстранил от вахты.

– Не выдержал разлуки с домом. Остальные пока держат в себе. Но могут и не выдержать. Сорвутся. Тогда быть беде. Надо решить, как этот процесс минимизировать. Мы все думаем о доме. Ты же знаешь, моя дочь выходит замуж, и свадьба в октябре, после нашего похода. И у тебя двое малолеток дома осталось.

– Да, Петька и Анька, я каждый день думаю о них, как ты говоришь, стиснув зубы, но выполняю свои обязанности. Но иногда хочется куда закрыться, чтоб никто не видел, и постучаться головой о переборку. Иногда напиться до поросячьего визга и забыться мертвым сном.

– Ну, ты уж совсем, Петрович. Неужели так херово?

– Потихоньку пришел в норму, за меня не беспокойся.

– Хорошо, а то знаешь, если мы с тобой захандрим, что говорить об остальных. Мы русские моряки или кто? С этой проблемой и будешь разбираться вместе с комиссаром.

Мы патрулируем пролив уже шесть дней. За это время в сторону Диксона прошло пять конвоев, наверняка какие-то корабли пойдут и дальше, в другие порты. В обратную сторону проследовали два каравана. Второй конвой перевозил около двухсот специалистов из членов экипажа карманного линкора «Адмирал Шеер» для оказания помощи в освоении и ремонте этого самого корабля. Самое главное, ради чего мы патрулируем пролив, по моим расчетам, должно случиться на днях. Я знаю, что в нашей реальности 3 сентября из Англии вышел большой конвой. Похоже, наши хотят протащить крейсер в тот момент, когда немцы будут отвлечены атаками на караван PQ-18 и вынуждены разделить свои силы на две цели, одна из них может проскочить в целости и сохранности. Немецких кораблей пока не наблюдалось, зато их разведчики постоянно летали над нами, также ожидая увидеть караван судов, сопровождающих «Шеер».