– Погружаемся на семьдесят метров. Включить активный поиск. Сейчас посмотрим, что они предпримут после такого представления. На сонаре, где противник?

– Четыре градуса по правому борту, удаление от семи до пятнадцати кабельтовых, глубина от пятидесяти до шестидесяти пяти метров. Одна застопорила ход, вторая поворачивает налево.

– Которая из двух самая ближняя к нам?

– Та, что застопорила ход.

– Курс на подводную лодку, оба вперед тридцать. Посмотрим, как они отреагируют на то, что мы знаем, где они затаились.

Мы на тихом ходу приближались к противнику, который находился над нами с превышением пятнадцать метров. Гидролокатор работал на активный поиск. На подлодках противника его работу было хорошо слышно. Я думаю, что фрицам не слишком уютно в своей бочке, когда слышимый звук работающего гидролокатора приближается к лодке, становится чаще и громче.

– Командир, к нам со стороны конвоя движется корабль.

– Увидели взрыв и решили посмотреть, что это было.

– Товарищ командир, лодка противника пришла в движение. Начала разворот налево.

– Нервы у немца не выдержали, не поймет, с чем и с кем столкнулся, а после того, как увидел гибель дружка своего, наверняка смелости поубавилось.

– Товарищ командир, они открывают крышки торпедных аппаратов, – доложил акустик.

– Они что там, с перепугу совсем с дуба рухнули. Как они собираются по нам стрелять на такой глубине. Их торпеды не предназначены для стрельбы на такой глубине. Кроме того, мы еще и ниже их.

– Петрович, успокойся ты, это они берут нас на испуг, а вдруг мы обделаемся и отвернем с курса.

– Лодка пошла на всплытие, – доложил оператор.

– Решили нас завлечь ближе к поверхности, думают, мы за ними начнем всплывать. Вздумали попугать. Хорошо, мы тоже их попугаем. Сережа, давай отправляй ее туда же, куда и первую.

– Товарищ командир, лодка прекратила всплытие. Снова погружается и уходит в западном направлении.

Прогремел не слишком мощный взрыв шестидесятикилограммовой взрывчатки, но этого хватило для разрушения прочного корпуса в одном из отсеков лодки, после чего она легла на грунт. Теперь выжившие на ней завидовали погибшим в первой, та погибла сразу со всем экипажем.

– Где другая подлодка?

– Уходит на северо-восток.

– Как это на северо-восток, что это она там забыла? Хочет караван обойти с севера и ударить оттуда? – Расстояние до лодки?

– Двадцать кабельтовых.

– До каравана?

– Пятьдесят кабельтовых.

– А где наш корабль, который спешил сюда?

– До корабля тридцать восемь кабельтовых.

– Идем за лодкой, попробуем подставить ее под корабль.

Мы некоторое время шли позади лодки, постепенно нагоняя ее. Она начала отворачивать в сторону от конвоя, как только там поняли, что мы идем за ними, а надводный корабль приближается с носа.

– Стопорим ход. Остановить турбины, тишина в отсеках, перейти на пассивную работу ГАКа, не хватало еще, чтобы наши за нами гонялись.

Корабль прошел на расстоянии шести кабельтовых по правому борту в направлении того места, где прогремел взрыв. Походив над первым предполагаемым местом взрыва зигзагами несколько минут, он направился обратно к конвою. Обнаружил он там что-то или нет, неизвестно.

– Акустики, местоположение подлодки противника.

– Семьдесят пять градусов по правому борту, удаляется в западном направлении.

Эта была не опасна, мы ее контролировали и в любой момент могли вмешаться. Позади конвой преследовали еще две лодки, но корабли охранения пока не давали им возможности приблизиться на расстояние пуска торпед. Когда караван проходил мыс Канин Нос, в охрану конвоя влились еще несколько катеров типа МО и минный заградитель «Мурман». Вскоре начался очередной налет немецкой авиации. Мы немного отстали от каравана и опустились ниже, насколько позволяла нам тут глубина. Я опасался шальных бомб, которые падали непредсказуемо. Падали и самолеты, как немецкие, так и наши. Раздался особенно громкий взрыв, что-то мощное взорвалось на поверхности. Похоже, у торпедоносца при падении сдетонировали обе торпеды. Налет продолжался от силы пятнадцать минут, а казалось, очень долго, по крайней мере минут сорок. Мы всплыли под перископ, посмотреть, все ли в порядке с кораблями. То, что я увидел, мне не понравилось. «Литке» стоял без хода, видимо, в него попала бомба или торпеда, над ним поднимался дым от пожара. Какие повреждения он получил, отсюда видно не было, и крена не наблюдалось. Еще один корабль, это был траулер, также горел и оседал кормой в воду. На «Шеере» пожаров не было, значит, в него не попали. Оставалось пройти до конечной цели этой операции двести шестьдесят миль, но это будут самые трудные мили, этот путь будет отмечен как жизнями летчиков и моряков, так, возможно, и потопленными кораблями. Минут через пятьдесят караван двинулся дальше. «Шеера» взял на буксир «Дежнёв», а «Мурман» начал буксировку «Литке». Полузатопленный траулер взял на буксир его собрат и начал буксировать его к мели, чтобы посадить корабль на нее, пока он не утонул.

Мы рассчитывали пройти только до горла Белого моря и дальше не соваться. До конца суток на конвой было совершено еще три налета, но больше потерь в кораблях от налетов не было. В двадцать три десять операторы ГАКа обнаружили на пути следования каравана подводную цель.

– Товарищ командир, подводная лодка противника на пути конвоя.

– Вы уверены, что это лодка противника?

– Да, у нас записаны параметры их шумов, на девяносто восемь процентов это немцы.

Стрелять нам опасно, мы позади конвоя, а впереди слишком много кораблей, и мы можем в кого-то попасть. И увеличить ход не можем, глубины маленькие, один неверный маневр, и мы врежемся в дно. Хорошую позицию выбрали, сволочи.

– Прибавить еще на тридцать оборотов. На рулях быть особенно внимательным. Идем на сближение, включить ГАК на активный поиск, может, успеем помешать им выйти в атаку. Услышат работу гидролокатора, начнут нервничать и поспешат с пуском торпед.

Мы поторапливались в пределах разумного, обгоняя конвой. Под нами в каких-то тридцати метрах было морское дно, и одно неверное движение – и мы в него врезаемся.

– Сережа, как только будешь уверен, что никого не заденешь, стреляй. А то, черт его знает, вдруг торпеда перенацелится на один из наших кораблей.

– Я понял, товарищ командир.

Мы выпустили торпеду почти одновременно с залпом противника. Они все же поспешили, так как слышали работу гидролокатора, приближающегося к ним, и выпустили торпеды почти на пределе дистанции. Мы не промахнулись и, к нашему сожалению, немцы тоже. Одна из их торпед попала в эсминец «Сокрушительный», остальные растворились в ночи. Видимо, в судьбе этого эсминца было написано потерять корму. Торпеда попала в эсминец рядом с кормовой надстройкой, на которой стояло третье орудие главного калибра. Взрыв торпеды оторвал корму вместе с четвертым орудием и гребными валами. При этом погибло и утонуло в отсеках оторванной кормы более двадцати членов экипажа. Эсминец остался без хода, но на плаву, так как переборка по сто семьдесят третьему шпангоуту выдерживала давление воды, не давая ей распространяться дальше. Корабли конвоя взяли эсминец на буксир, перед этим подобрав из воды всех, кого смогли найти. Об этом мы узнали немного позже. Похоже, в этой реальности эсминец не исчезнет где-то в холодных водах Баренцева моря.