его словах и в том, как он смотрел на нее, было что-то невероятно личное. Взгляд Цзэня пылал смесью гнева и уязвимости.

Лань не собиралась уступать.

– Тогда ты должен знать, что у отчаявшихся нет времени выбирать, какой тип силы использовать. Какая разница, сбалансированная моя ци или нет, если результат один и тот же?

Гнев испарился с лица Цзэня, оставив только печаль, настолько глубокую, что на мгновение Лань показалось, будто она тонет в этой печали. Он отвернулся, опустив голову. Прядь волос упала ему на лоб, и у Лань возникло внезапное желание поправить ее.

– Лань, – сказал Цзэнь, и каким-то образом ее имя, слетевшее с его губ, заставило девушку замолчать. – Когда я впервые приехал сюда, мастера делали все, что только могли, чтобы избавиться от меня. Поверь, в том, чтобы сбиться с Пути, нет ничего хорошего. С начала Срединного царства практика строго контролировалась императорским двором, и это пристальное внимание только усилилось после поражения Девяноста девяти кланов и основания Последнего царства. Страх перед использованием ци способами, выходящими за рамки Пути, определенного нашими императорами, давно таится в сердцах практиков… По крайней мере тех, кто дожил до наших дней. Тех, кто посмел бросить вызов… были убиты.

Она никогда раньше не слышала эту часть истории своего царства. Последние лучи солнца покинули этот мир. Словно вторая чаша весов, на другой стороне неба взошла луна. Ее свет разделил стоящего перед ней парня на черное и белое, известное и скрытое. Лань подумала о том, как однажды почернели его зрачки, о шрамах на его руках, о бурях в его глазах, и внезапно устыдилась собственной легкомысленности.

– Хорошо, – сказала она, опустив взгляд. – Я больше не стану так делать.

Мгновение он наблюдал за ней.

– Но?..

Она вскинула голову.

– Но ты должен отвезти меня на Дозорную гору.

– Ах, – медленно произнес Цзэнь. Лань знала этот взгляд. Он всегда смотрел так прежде, чем начать что-то отрицать.

– Ты обещал, – настаивала она. – Я-то думала, ты человек чести.

Практик бросил на нее взгляд человека, смирившегося со своей судьбой.

– Отслеживающее заклинание, которое Улара обнаружила в твоей руке, все усложняет. Если выйдем за Пограничную печать Края Небес, станем уязвимыми.

– Я должна пойти туда, прежде чем они попытаются извлечь металлическое заклинание, – сказала Лань. – Я не могу умереть, так и не узнав, почему моя мать оставила эту печать.

– Твоя мать.

Она заколебалась. Если она собиралась попросить Цзэня о помощи, следовало посвятить практика в такое количество деталей, которого будет достаточно, чтобы убедить его.

Лань перевела дух и кивнула.

– Думаю, что бы ни таилось в этой печати… что бы ни пряталось на Дозорной горе… это как-то связано с тем, почему элантийский маг охотится за мной. Почему он искал меня все эти циклы. Той ночью в Хаак Гуне он попросил меня отдать ему что-то. Те же слова он сказал моей матери перед тем, как убить ее.

Глаза Цзэня вспыхнули.

– Твоя мать нанесла эту печать? – спросил он прямо.

У Лань защемило сердце.

– Да.

– Этот элантийский маг убил ее в попытке что-то отнять?

Лань кивнула.

– И ты думаешь… – Цзэнь посмотрел на ее левое запястье, – думаешь, что эта печать – ключ к тому, чего он хотел… к вещи, на выслеживание которой он потратил целые циклы…

– Да… все подсказки ведут к Дозорной горе, – тихо ответила Лань. – Что бы мы там ни нашли, это также может объяснить, почему ты почувствовал так много инь в моей ци.

Цзэнь долгое время молчал, пока не произнес:

– Нам нужно будет действовать быстро. Мы должны вернуться до того, как элантийцы обнаружат нас с помощью отслеживающего заклинания… потому что, хоть печать Улары и сильна, заклинание все еще не уничтожено. Выход за пределы Пограничной печати снимет еще один уровень защиты.

Она была так рада, что хотела обнять Цзэня.

– Когда мы сможем отправиться?

– В течение следующих двух недель. Прежде чем мастер Медицины вернется, чтобы прооперировать твою руку.

Кровь шумела в ушах Лань. В течение следующих двух недель. Двенадцать циклов поисков, и вот – до ответа на ее вопросы оставались считаные дни.

– Но до нашего путешествия ты должна сосредоточиться на тренировках, – продолжил Цзэнь. – Больше никакой смертельной опасности, пока не сможешь выстоять против меня и не узнаешь достаточно, чтобы не быть мертвым грузом.

Ее радость рассеялась, сменившись пламенной решимостью.

Лань отступила назад и скрестила руки на груди.

– Отлично. В таком случае тебе лучше спать с открытыми глазами и с ножом в руках, господин практик.

– Перестань называть меня «господин». Я не намного старше тебя.

– Тогда перестань вести себя как старый пень.

– У меня есть идея получше. – Цзэнь наклонился вперед и одарил ее таким обжигающим взглядом, что она подумала, что все его приличие было просто притворством. – Как насчет того, чтобы я потренировал тебя сам?

Лань встретилась с ним взглядом и впервые за долгое время почувствовала, как улыбка согревает ее изнутри. Она опустила взгляд.

– Знаю, при первой встрече я произвела не лучшее впечатление, с ножом для масла…

– Чайник, – подсказал он. – И про чайную чашку не забудь.

– Ты сам сказал мне стараться усерднее. Я была вынуждена действовать быстро. – Лань ухмыльнулась. – Уверена, я стану отличной ученицей под твоим…

Все слова вылетели у нее из головы, потому что в этот момент Цзэнь улыбнулся. Это была медленная и незаметная улыбка, легкий изгиб рта, от которого у глаз собрались морщинки, а на щеках появились ямочки, разрушающие суровость его черт и давая представление о мальчишке, которым он мог бы быть. Черные облака, которые расступаются, чтобы открыть яркую луну.

– Если стану обучать тебя и отведу на Дозорную гору, – сказал он, – обещаешь усердно учиться и воздерживаться от безответственного использования ци?

Лань прижала кулак к ладони:

– Клянусь всеми пирожками со свининой, что есть в Последнем царстве.

– Ого, – в глазах Цзэня виднелась игривость, подобная россыпи звезд. – Это очень серьезная клятва.

15

Среди трех учеников я обязан найти мастера.

«Контенсианские аналекты»

Классика общества, 2:3

Не изменяя себе, в первый день занятий Лань проснулась слишком поздно. Утренние колокола уже почти отзвенели, когда она умывалась чистой родниковой водой из ведра, которое ученики наполняли каждый вечер. Затем, накинув свое новое платье практика, она присоединилась к потоку учеников в белых одеждах и направилась по дорожке к классным комнатам.

Ученики начинали свой день с домашних дел и менялись местами каждое утро, так что более благоприятные задания, такие как сортировка книг в библиотеке,