Она ткнулась головой в каменную мощь его груди.

– Ты осел!

Он тихо рассмеялся, касаясь губами ее шеи, и хрипло пробормотал:

– Что, если я скажу, что не могу не думать о тебе? И если чье-то сердце в опасности, так это мое? Что же до намерений…

Он отбросил список и еще теснее прижался к ней, позволив безошибочно ощутить, каковы они.

Неожиданно ей показалось, что в комнате почти не осталось воздуха и именно этим объясняется, почему она растаяла в его объятиях, хотя собиралась держать себя в руках.

Она подняла голову, намереваясь объяснить свое поведение, но выражение его лица остановило. Его улыбка была такой теплой, даже нежной. Глаза светились. Нагнув голову, он прижался к ее щеке своей, потом коснулся губами виска, местечка чуть ниже уха…

– Ты понятия не имеешь, что делаешь со мной, – лаская ее, прошептал Ти Джей. – Потому что, если бы имела, вытолкала бы меня за дверь и заперлась на сто замков.

Он долго, страстно, почти исступленно целовал ее, и, только когда она стала задыхаться, отчаянно моля о большем, отпустил.

Ноги у Харли подкашивались, но она кое-как добрела до гостиной и плюхнулась на диван.

Ти Джей молча пошел следом, и взгляд его опять упал на то место, где раньше стоял телевизор, который она продала, чтобы заплатить очередной взнос матери по закладной.

– Не надо, – проследив за его взглядом, попросила Харли.

– Поработай на нас в этот уик-энд, прошу тебя.

– В чем тут подвох?

– Никакого подвоха. Мы получаем необходимую помощь, а ты – солидную сумму наличными.

Вот оно что!

– Значит, решили дать работу из жалости.

– Харли, можно из жалости пойти на свидание, даже заняться сексом, но работа никакого отношения к жалости не имеет. Поверь, тебя ждет нелегкий труд. А кроме того, мы оба прекрасно умеем забывать о насущных проблемах в горах, чего не можем добиться в любом другом месте.

Харли повернула к нему голову: пришлось признать, что в этом он абсолютно прав.

– Договорились.

– Вот и отлично! – с облегчением выдохнул Ти Джей.

Она откинулась на спинку дивана.

– Так о чем ты хотел со мной поговорить?

– Как идут исследования? – спросил он, проигнорировав ее вопрос.

– Прекрасно. Если только не считать, что второй набор батарей на третьей камере тоже сел. Мне следовало бы его заменить, пока была там. Кроме того, нет сигналов от двух койотов, так что придется туда идти.

– Да, именно поэтому я тебя и искал. Нам звонили из Лесной службы. – Сожаление и неловкость промелькнули на его лице, и Харли приготовилась к худшему. – Они нашли двух койотов… застреленных и брошенных.

Она подошла к столу и, отодвинув счета и дурацкий список, развернула карту Деселейшн Уайлдернис. Глядя в нее, но почти ничего не видя от волнения, чувствуя, как трясутся ноги и ноет сердце, она спросила:

– Где именно?

– Харли…

– Покажи.

Он несколько долгих мгновений смотрел на нее, прежде чем поставить палец на то место на карте, где были найдены трупы койотов из красной группы.

Она кивнула, в свою очередь, поставила палец на то место, где они с Ти Джеем раскинули лагерь, и смерила взглядом расстояние между пальцами.

– Слишком близко, – пробормотал он тихо и положил руку ей на поясницу. – Это твои?

Она судорожно сглотнула:

– Думаю, да.

Харли чувствовала его взгляд, но глаз не поднимала – только крепче сжала колени, пытаясь справиться с волной боли.

– Больше они не выдадут разрешений на поход в Деселейшн, пока не поймают того, кто разгуливает там с оружием, – сообщил Ти Джей.

– Остается только ждать…

– Харли! Ты в порядке?

Она кивнула, но тут же медленно покачала головой: горечь нахлынула новой волной.

– Я вообще не понимаю охотников: одно дело – добывать себе пропитание, но это… Не для того чтобы защитить ферму или ранчо, а просто ради спортивного интереса, от скуки…

Она осеклась и замолчала.

Его рука по-прежнему лежала на ее пояснице: поглаживала, мягко растирала – и это воспринималось совершенно естественным, особенно когда он заключил ее в объятия. И хотя Харли твердила себе, что она сильная и отважная, что не заплачет, все же ощутила, как слезы жгут глаза и мочат его рубашку.

Что-то тихо бормоча, он сжал ее руки и принялся гладить по голове, как ребенка, стараясь успокоить. Она молча подняла на него взгляд, и он провел большим пальцем по ее щеке, смахнув задержавшуюся слезинку.

Она отступила, и его рука упала.

– Не дает покоя мысль, что это каким-то образом связано с моими исследованиями, – пробормотала Харли.

– А мне кажется, что ты просто случайно наткнулась на место, где развлекалась компания охотников.

– Но в заповеднике охота запрещена.

– И запрещено оставлять добычу. Или находиться там без разрешения. Сомневаюсь, что это их тревожит. Это место не просто так носит свое название: в такое время года оно становится кладбищем.

– Что, если кто-то спугнул койотов, они тоже, в свою очередь, кого-то напугали, вот в них и выстрелили…

– Кто-то?

– Да. Может, это я вела себя неосторожно…

– Нет, – отрезал Ти Джей, наблюдая за ней. – Нет, черт возьми!

– Я собираюсь…

– Держаться от этих охотников подальше! – закончил он фразу.

– Конечно. Но поскольку я все равно должна туда вернуться…

– О господи! – Он прижал ладони к глазам. – Я больше не могу это слышать!

– Я не собираюсь делать глупости, но пойми: койоты беззащитны.

Он выдохнул и кивнул, потому что понял: спорить бесполезно.

– Я помогу вам в этот уик-энд, а потом вернусь в Деселейшн.

– К тому времени я буду уже на Аляске. Да, – ответил он на ее изумленный взгляд, – у меня заказ. Харли, обещай, что не пойдешь туда одна.

Хоть ее и расстроило известие, что он уезжает, и к тому же так скоро, она нашла в себе силы сказать:

– Не волнуйся, я ведь не дурочка, которая ищет острых ощущений!

– Нет, ты должна пообещать!

– Обещания давать легко, – тихо заметила Харли, смело встретив его взгляд. – Обещаю, что не пойду туда одна.

Она открыла морозилку и вытащила свою вечную любовь – кварту мороженого с двойной помадкой.

– Это твой обед?

– Нет, утешительный приз после потери бойфренда, двух койотов и, возможно, работы, и все едва ли не за день.