Стол накрыт. Вода закипает. Соус почти готов. Она убавила огонь и помешала салат.

Без двадцати шесть ей стало обидно. Этель положила пасту в кипящую воду, вышла в гостиную и села к камину спиной, чтобы видеть часы на противоположной стене. Решила повязать ровно девять минут. К тому времени обед будет готов. Ее ни во что не ставят, хотя она относится ко всем с уважением. Что ж, им же хуже.

Без одиннадцати шесть она прошествовала на кухню и тут услышала их шаги.

– Откуда вас принесло? – осведомилась она. – Где-то были вместе?

– Да, вместе, – кивнул Гибсон. Он немного удивился, увидев старую привычную Этель, энергичную, уверенную в себе.

– Обед готов, – сказала она. – У вас есть время умыться. Розмари, можешь отдыхать. Садитесь за стол, а я добавлю соус в спагетти.

Гибсоны послушно пошли к столу, но по дороге поцеловались в коридоре.

– Не знает! – удивлялся Гибсон.

– Похоже на то. Твоего имени по радио не объявляли.

– Ей надо сказать.

– Да.

– Трудно.

– Согласна. – «Господи, как же он мил».

– Готовы? – крикнула Этель.

Мистер Гибсон отпустил Розмари и зашел к себе. Комната, казалось, уже отошла в прошлое, была тем местом, где он вел прежний образ жизни. Интересно, разрешают иметь книги в камере? Увы, Розмари уж там точно не будет. Взгляни правде в глаза. Оцени свой глупый поступок. Прочувствуй любовь. Не забывай, что ты любим.

Умываясь, он заключил, что Этель права. Или в чем-то права. Он не понимал собственных мотивов. Лепил в уме черную философию над трепещущей раной сердца. Хотя все было не так просто. Его могли бы уже поедать черви. Теперь он видел все немного яснее. Слишком поддавался внушению, слишком легко отступал от своей веры. Надо было больше себе доверять.

Этель же заставила нас обоих сомневаться в себе, привила отвратительное чувство, что нельзя себе верить, даже пытаться бесполезно. Такие сомнения в разумных количествах могли бы послужить укрепляющим средством и лекарством. Но он глотал их без меры и в самое неподходящее время, и это потрясло его до самых основ.

Опасная штука.

Он встретил Розмари в коридоре. Их руки соприкоснулись. Они направились к столу.

– Садитесь! – воскликнула Этель. – Непослушные дети. – Глаза мудрые, всепонимающие. Вскоре она узнает, где они были. – Признавайтесь, что задумали.

– Произошла ужасная путаница, – начал Гибсон. Он смотрел на спагетти, но аппетита не было.

Розмари нервно взяла вилку.

– Расскажем во всех подробностях, – произнесла она. Милая мышка, набралась отваги ему помочь.

– Мне понятно, что вы о чем-то договорились. – Этель покосилась на них. – Не беспокойтесь, дорогие, я не любопытна. Это не мое дело. У вас есть право на свои секреты.

Розмари резко положила вилку.

– Не сомневаюсь, вы мне обо всем расскажете, что касается меня, – добродушно продолжала Этель.

– Да, – спокойно ответила миссис Гибсон.

Сам Гибсон заглянул в глаза сестры и увидел в них себя. Безответная овечка, размазня, человек не от мира сего, прирожденный холостяк, никогда не бывший женат, доживший до преклонных лет с преданной старой девой сестрой. Обречен на такую жизнь. Нет, неправда.

– Мы сильно любим друг друга, – тихо, но твердо заявил он. – Розмари и я.

Этель вытаращила глаза и непонимающе посмотрела на них. Ее губы недоверчиво шевелились, и во взгляде стоял вопрос.

Первой заговорила Розмари:

– Все как он сказал.

– Что?

– Все как он сказал. Это правда, Этель.

– Я чрезвычайно рада, – ответила та, но голос фальшиво дрогнул. – Обед стынет, давайте есть.

Она им не поверила. На лице никакого выражения, но Гибсон почувствовал, как билась мысль в голове сестры, стараясь определить, каково же «настоящее» значение того, что было сказано. Мысли ее путались и сплетались, как в миске спагетти. Ему не хотелось есть. Но отказаться от приготовленного сестрой ужина значило обидеть ее. Лучше сделать над собой усилие.

Он повертел в руках вилку.

Этель погрузила свою в спагетти.

Внезапно раздались крики. Напуганные, все повернули головы к окну.

Шесть человек, скатившись с крыльца Пола, мчались, что-то крича, через подъездную аллею.

– Гибсон! Эй! Эй! – вопил водитель автобуса.

Гибсон, прихрамывая, подбежал к двери. И сам поразился тому, насколько обрадовался снова увидеть своих знакомых. Жизнь закипела в доме, когда рядом оказались Ли Коффи с держащейся за его руку Вирджинией. Затем, пританцовывая, подбежал Тео Марш. Его изборожденное морщинами лицо сияло, из-под его размахивающих рук ловко вынырнула юная Джини. Пол придержал дверь для миссис Ботрайт, которая вплыла, словно океанский лайнер. Все разом закричали:

– Мы его нашли!

– Все под контролем! – Ли Коффи размахивал листом бумаги.

– Рыбаки на берегу! Нам все удалось! – Он крепко хлопнул Гибсона по спине. – Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?

– Расскажите! – попросила Розмари, перекрывая шум. – Пусть говорит кто-нибудь один…

– Крошка Джини! – проревел Тео Марш. – Это юное создание оказалось настолько умным и сообразительным, что я падаю ниц пред ней в пыли. Глупец! Я глупец! – Он выхватил бумагу из рук водителя автобуса.

– Так что же выяснилось?

– Расскажите им, – крикнула медсестра, но в итоге поведала сама: – Джини попросила Тео, чтобы тот нарисовал лицо, которое видел.

– И он так хорошо с этим справился, что бабушка узнала человека. – Девушка вся раскраснелась.

Листок подсунули Гибсону под нос. Несколько карандашных линий, и вот оно, лицо красавицы.

– Мама сказала, что это миссис Вайолет, – объяснил Пол, – а я не мог поверить. Не представлял, что она настолько красива.

– Имеют глаза и не видят, – буркнул художник. У него стояли дыбом волосы. Он держал лист обеими руками и поводил из стороны в сторону. – Она никогда не позировала? Какие изящные ноздри!

– Но что? – выдохнул Гибсон. – Что произошло?

– Вирджиния позвонила к ней домой, – взволнованно объяснил Ли. – Этой Вайолет. На месте оказалась ее сестра. И она сказала, что бутылочка у нее.

– У сестры?

– У Вайолет, – прогудел Пол. – Она уехала в горы и взяла бутылочку с собой. Но миссис Ботрайт позвонила в полицию.

– Пообщалась с властями предержащими, вправила им мозги. – Ли Коффи похлопал миссис Ботрайт по плечу. – Так, Мэри Энн?

– Они остановят ее машину, – спокойно ответила та. – Или скорее это грузовик. Мы узнали номер, и теперь он во всех ориентировках. – Несмотря на всю свою уравновешенность, она сияла, как Санта-Клаус.