Марта Лавина встала и с улыбкой произнесла:

– Хорошо, ваша честь, – после чего проследовала к выходу иззала суда, похоже, абсолютно уверенная в своей неотразимости, ничуть несомневающаяся, что взгляды всех мужчин направлены исключительно в ее сторону.

Вскоре в зал суда вошел Родни Арчер. По всему было видно,что он с трудом сдерживает переполняющее его негодование.

На нем был дорогой двубортный костюм, отлично сшитый иподогнанный точно по фигуре, так что на пиджаке не было заметно ни единойскладочки. И лишь когда он опускался в кресло, зацепившиеся о подлокотники полыпиджака задрались и стала видна наполненная чем-то подкладка, что, безусловно,свидетельствовало о мастерстве и изобретательности опытного портного, основательнопотрудившегося над тем, чтобы придать элегантный вид этому обладателю довольносолидного брюшка.

Очевидно заметив это, Арчер поспешил прижать локти к бокам,стараясь втиснуть их между подлокотниками. Однако вскоре, убедившись внеудобстве столь стесненной позы, вынул локти и, помедлив самую малость, вконце концов все же нашел приемлемый для себя компромиссный вариант,устроившись в кресле немного боком, утвердив одну руку на деревянномподлокотнике, а другую опустив вниз и прижав к себе.

– Мистер Арчер, – обратился к нему Фритч, – я хотел быпопросить вас вспомнить обстоятельства нападения.

– Да, сэр.

– Вы можете точно описать присяжным, каковы были вашидействия в тот момент, когда преступник распахнул дверцу машины и направил вамв лицо пистолет?

– Да, сэр.

– Тогда, пожалуйста, расскажите суду и присяжным, что выделали.

– Я только что закурил сигарету, – сказал Арчер. – Вернее,как раз ее прикуривал. Я нажал на электрический прикуриватель на приборномщитке и, как только он выскочил из гнезда, взял его в руку, поднес к сигарете.Именно в этот момент подсудимый распахнул дверцу и скомандовал: «Руки вверх!» Яподнял обе руки и при этом нечаянно выронил раскаленный прикуриватель.

– И что случилось с ним потом?

– Понятия не имею. Вероятно, он упал на сиденье и прожег тукруглую дыру в обивке, что видна на фотографии.

– Вы имеете в виду вещественное доказательство номер пять, –уточнил Фритч, вынимая из стопки лежащих перед ним фотографий снимок размеромвосемь на десять дюймов и передавая его свидетелю.

– Именно так, сэр.

– А потом у вас была возможность отыскать этот прикуривательи вернуть его на место?

– Да, сэр. Перед самым прибытием полиции я нашел его на полумашины. Я поднял его и вставил в соответствующее гнездо на приборной панели.

– Благодарю вас, – кивнул Фритч, после чего обратился ксудье Игану: – Я хотел внести ясность в этот момент, дабы избежать возможныхнедоразумений в дальнейшем.

– Приберегите ваши замечания и комментарии до изложениядоводов сторон, – строго проговорил судья Иган, явно раздраженный поспешностьюмногословного объяснения, имевшего своей целью вытащить Марту Лавину из тоготупика, в который ее загнал Мейсон во время пятничного перекрестного допроса.

Арчер встал, собираясь покинуть свидетельское место.

– Одну минуту, – остановил его Мейсон. – Мне тоже хотелосьбы задать свидетелю несколько вопросов.

– Да-да, конечно, – великодушно согласился Фритч, всем своимвидом показывая, что он готов оказать защите всяческое содействие.

– Весьма польщен вашим дозволением допросить свидетеля, –саркастически заметил Мейсон. – Это очень любезно с вашей стороны.

Фритч густо покраснел, а судья Иган стукнул по столу своимпредседательским молотком.

– Просьба к защите воздержаться от замечаний личногохарактера, – объявил он, но, судя по интонации, тоже был согласен с тем, чтоФритч сам уже давно нарывался на грубость.

Мейсон обернулся к Арчеру:

– Вы обсуждали с кем-либо данные факты в минувшие выходные?

Уверенность, с которой Арчер ответил на этот вопрос, явносвидетельствовала, что он предвидел его заранее и тщательно отрепетировалответ.

– Мистер Фритч попросил меня во всех подробностях рассказатьо том, что случилось во время нападения, и я в точности описал ему все какбыло.

– Тогда почему же вы не рассказали об этом эпизоде в судеутром в пятницу, во время дачи свидетельских показаний?

– Меня о нем никто не спрашивал.

– В таком случае, возможно, мне удастся освежить вашупамять, – сказал Мейсон. – Разве мистер Фритч не просил вас рассказать, чтослучилось, когда вы остановили машину у перекрестка?

– Да, сэр.

– Почему же в таком случае вы не рассказали?..

– Ваша честь, – вскочив, заговорил Фритч. – Я протестую! Этоне что иное, как попытка защиты дискредитировать свидетеля. Если уж мистерМейсон желает поставить под сомнение что-либо из показаний, данных мистеромАрчером в пятницу, то пусть возьмет текст протокола прошлого заседания иизложит свои претензии на его основании, а уж потом требует от свидетеляобъяснений. – И он вежливо замолчал, ожидая решения суда.

Губы Мейсона тронула едва заметная улыбка.

– Ваша честь, – проговорил адвокат, – обращаю вниманиесобравшихся на то, что я предвидел такую ситуацию, а потому заранеепобеспокоился о том, чтобы обзавестись расшифровкой стенограммы, сделаннойсудебным секретарем, и…

– Ваша честь, я протестую! Утверждение защитника о том, чтоон якобы заранее предвидел подобное развитие ситуации, совершеннобезосновательно, – заявил Фритч.

– Протест принимается. Защите следует воздержаться от какихбы то ни было комментариев до начала обсуждения дела, – заявил судья Иган. –Перефразируйте ваш вопрос, мистер Мейсон.

– Мистер Арчер, разве на утреннем заседании в пятницу напрошлой неделе, в этом самом зале, вас не просили подробно описать, чтопроизошло вскоре после того, как вы подъехали к перекрестку, и разве не высообщили суду следующее:

«Я притормозил и остановился у перекрестка. Я разговаривалсо спутницей, сидевшей справа от меня, и какое-то время совершенно не обращалвнимания на то, что происходит слева. Кроме того, я должен был следить засветофором, ожидая, когда загорится зеленый свет, и в этот момент дверца машиныс моей стороны внезапно распахнулась. Я обернулся, чтобы узнать, что случилось,и обнаружил направленное мне в лицо дуло пистолета, который держал подсудимый.Подсудимый приказал мне поднять руки, что я тут же и сделал. Действуя безпромедления, он выхватил у меня из внутреннего кармана пиджака бумажник, сорвалс галстука бриллиантовую булавку, потом, потянувшись вперед, через мои колени,схватил сумочку моей спутницы, сидевшей справа от меня, после чего отпрянулназад и ударом ноги захлопнул дверцу машины. Все это он проделал так быстро,что я даже не успел сообразить, что происходит.