Этне было немного не по себе, но она старалась успокоить себя тем, что, наверное, это вполне нормальная реакция на тех, кому явно больше ста лет. Она, как и прочие, изучала историю Форланда и знала, что Драмэйды были созданы незадолго после того, как Смерть ушла в Мертвые земли. Люди, не имевшие возможность умереть от болезни или естественным путем, теряли человеческий облик, становясь похожими на диких зверей. Они попросту становились опасными. Но даже несмотря на такую опасность, людей тревожило и то, что, по неведомым причинам, все беременные женщины попросту теряли своих детей раньше времени.

Поэтому люди Форланда решили объединиться и своими силами решить проблему ухода Смерти и наладить потерянное равновесие. Юг предоставил девушек, готовых пойти на жертвы и стать проводницами душ, чтобы переселять их из одного тела в другое. Горные люди, по указу морского народца, закалили сердца избранниц. Многие девушки умерли на первом испытании, но у тех, кто остался, был шанс выдержать магию русалок, ведь с закаленными сердцами они были нечувствительны к боли. Конечно, мало кто тогда доверял жителям Запада, но они одни могли наделить их нужной магией и выбора особо ни у кого не было. После морской магии лесные жители наделили Драмэйд своими знаниями и тогда выжившие и пройдящие трансформацию Девы смогли заменить Смерть на Континенте. Переселяя душу из одного тела в другое, они даровали одним дитя, а другим — смерть. Равноценный и сбалансированный обмен.

Успев заметить, как Кая уводит Дева Ястина вверх по лестнице, Этна вздрогнула, ощутив ледяную руку с острыми когтями на своем плече. Она повернула голову, замечая Целесту. Та без лишних слов, не убирая ладони, повела ее в комнату, что была в глубине храма. Дом Драмэйд не имел особых излишеств или красивых интерьерных решений. Только голые каменные стены, тяжелые двери и окна, пропускающие так мало света в этот извечный холод.

Комната, куда они зашли, имела маленькое окно, выходящее в сад. Впрочем, света все равно было маловато. У одной из стен расположился камин, который было бы кстати разжечь сейчас. У противоположной стояли два стола, накрытые одеялами, которые, видимо, служили чем-то вроде простыни. Рядом с длинными столами стояло два табурета. Кивнув на один из них, Драмэйда села, поправляя длинное белое бесформенное одеяние, которое юная целительница заметила лишь сейчас. Этна опустилась на табурет напротив Девы, чувствуя себя ужасно неуютно. Она старалась не дрожать, хотя чувствовала, как мурашки от холода ползают по ее коже. Старалась не смотреть в жуткие глаза, сосредоточившись на знаках, въевшихся в ее светлую кожу. Странных, разнообразных и хаотично расположенных на ее лице. Признак прошедшей трансформации после применения магии морского народца. Другими признаками были глаза, острые когти, вынимающие душу из тела и полное отсутствие эмоций.

— Как имя твое, дитя? — ее серо-белые глаза, казалось, смотрели в душу. Или не смотрели вовсе. Она не хмурилась, но молодой целительнице казалось, что сейчас ее пристально изучают.

— Этна.

— Этна… Имя красивое. Кто нарек?

— Не знаю… Полагаю, целители. Я не знаю своих родителей…

Дева Целеста кивнула, чуть склонив голову набок, будто бы ей была известна какая-то тайна. В таком положении она была похожа на странную большую хищную птицу.

— Зачем тебе на Отбор, Этна?

— Я хочу быть камеристкой при Ее Величестве. Хочу быть близкой подругой.

Ответ был честным. Этна не лгала, но не знала, поверит ли ей Драмэйда. Она опустила глаза, скользя по своим ногам, ощущая пристальный взгляд на себе, пробирающий до самых костей.

— А шрамы откуда?

— Не знаю. Но, может Вы, или Ваши сестры знают ответ на этот вопрос?

Этне хватило смелости поднять темные глаза на Древнюю Деву, встречаясь взглядами с ней. Они ведь принимают роды у женщин и именно в тот момент, когда рождается младенец, еще до его первого крика, они забирают душу у того, кто готов ее отдать и переселяют ее в новорожденного. И тогда он кричит. А тот, кто отдал душу, затихает навсегда.

Она была уверена, что Драмэйды знают ее тайну. Знают, кто ее родители и почему отказались от нее. Вопрос лишь в том, захотят ли они поделиться своими знаниями с ней. Вопрос лишь в том, осталась ли человечность там, за этими серо-белыми глазами без зрачка и радужки?

Дева Целеста не ответила. Вернула голову в ровное положение. В комнате будто стало холоднее. Она подняла бледную руку, увенчанную острыми немного загибающимися когтями и поднесла ее в лицу Этны. Той стоило больших усилий не закрыть глаза и тем более не отвести глаз. Она наблюдала. Следила за тем, как острые когти касаются ее теплой и живой щеки, слабо царапая, проходясь по шраму, что находился сразу под левым глазом. После она взяла ее теплую руку в свою ледяную ладонь. Холод ощущался даже сквозь перчатку. Повернув запястье с паутиной шрамов вверх, Драмэйда рассекла его длинным когтем. Целительница ахнула, увидев алое свечение, обжигающе горячее, по сравнению с кожей Древней Девы, вытекающее на ее кожу. Не кровь, но… душа? Та, коротко кивнув, зажала порез пальцем. Спустя пару секунд она его убрала, а на запястье, горевшим огнем, остался бледный след от разреза когтя, но вот сама рана уже не кровоточила, будто была запаяна.

— Помыслы чисты твои, Этна. Ты можешь идти на Отбор.

Спустя минуту она уже была на улице. Там значительно потеплело. Сердце колотилось в груди дикой птицей. Стало чуть спокойней в отсутствии Древних Дев, но не настолько, чтобы сразу облегченно выдохнуть. Ничего страшного не произошло, но, как и в случае с приходом того пришельца, было жутко. Неизвестность пугала.

Она отошла к деревьям, намереваясь подождать остальных, но заметила Кая, который направлялся к ней быстрой, но шаткой походкой. Знакомое светлое лицо придало ей уверенности. Что ж, живой человек куда лучше Драмэйды.

— Этна, ты как? Выглядишь не очень, — он внимательно всмотрелся в ее лицо, сократив расстоянием между ними.

— Это было жутко. Но я прошла. А ты? — Этна позволила себе улыбнуться, демонстрируя руку, что была скрыта под плащом, русалу. Тот взглянул на отметину на запястье и показал ей точно такую же. Она улыбнулась, обрадовавшись, что у них обоих помыслы чисты, как выразилась Дева Целеста.

— Пойдем ко Двору? — спросил он, засовывая руку в карман своих свободных штанов и кивая в сторону величественного замка, который проглядывался сквозь верхушки деревьев.

— Ты иди, а мне нужно своих дождаться, — как бы сильно ей не хотелось пойти с русалом, она покачала головой.

— Они ушли. Я видел, — последовал ответ, от которого глаза Этны непонимающе расширились. Как ушли? И даже Аурея, которая могла подождать ее и обсудить то, через что они все прошли?..

— Без меня?..

— Какая-то девушка в длинном платье захотела подождать тебя, но остальные сказали, что им некомфортно здесь быть и поэтому они ушли, — Кай пожал плечами. Этна поджала губы, чувствуя отвращение. Конечно, глупо было надеяться, что девушка, общающаяся с ней чисто из жалости, останется и подождет ее, но в глубине души юной целительнице отчаянно сильно хотелось верить в это.