Огромный меч выписывал в воздухе круги, восьмерки и финты так, словно весил не больше кинжала. Длинное лезвие слилось в одну сплошную полосу сверкающей на солнце стали. И вот в очередной раз отброшенная в сторону нагината ушла несколько дальше, чем рассчитывал Такеши, и не успела прикрыть горло воина. Клинок Ал-Тора замер в нескольких сантиметрах от тела противника. Ответ нагинаты чуть запоздал. Противники разошлись и, отдав церемониальный поклон, направились к дому.

Ал-Тор шел по теплому песку площадки так, словно грезил наяву. Чуть улыбаясь и прислушиваясь к чему-то далекому, слышному ему одному. Но это и вправду было так. Сознание клинка еще не покинуло сознание воина и поэтому юноша прекрасно слышал все, о чем говорили между собой меч и нагината.

– Эй, длинный! Славная схватка. Я только одного не пойму, на кого ты отвлекся вначале. Такое впечатление, что ты словно забыл, где находишься. Не звенел, а просто брякал, как только что кованный.

– Ничего. Зато потом гоняли вас с толстяком, как хотели, – беззлобно откликнулся бастард.

– Эй! Не надо про толщину. Это все-таки мой носитель. А кроме того, он тут в гостях и, естественно, не хотел обижать хозяина.

– Обижать?! Да он еле успевал за нами. И дело тут не в весе. Просто вы оба, каждый за себя, а мы с моим становимся одним. Правда, мы только начали, но это не страшно. Если так и дальше пойдет, то скоро нам придется нанимать стрелков.

– Брось врать! До стрелков вам еще расти и расти. Хотя деретесь вы здорово. Не отнять. Я своего с самого детства знаю, но такого слияния так и не добилась. Уважаю.

– Спасибо. Просто нам помогли. Я его кровь из тысячи узнаю.

– Как? И кто помог?

– Я ж перекованный. Повитуха, когда сталь варил, в горн его крови добавил по старинному обряду. Вот мы и сроднились, – негромко ответил клинок.

– Повезло, – так же тихо отозвалась нагината. – Но тогда получается, что мы с моим медвежонком вам и в подметки не годимся. Вы нас по всему двору скоро гонять будете.

– Не прибедняйся. По всему видно, в запасе еще не один финт припрятала. Не стала все в первый же раз показывать.

– Угадал, длинный, – раздался в ответ задорный звон.

– Только как это получается, что ты, перекованный, знаешь столько старинных приемов?

– Все тебе расскажи! Ишь, любопытная, – с хитрецой в голосе ответил меч.

– Да ладно тебе. Правда, ведь интересно.

– Вечером расскажу. Только уговор, за это ты со мной каждое утро звенеть будешь.

– Согласна, – прозвенел ответ нагинаты, и сознание клинка закрылось.

Ал-Тор встряхнулся и, оглядевшись, направился к колодцу, на ходу убирая клинок в ножны. Смыв пыль и пот, юноша вернулся в дом, и жизнь поместья пошла своим чередом.

* * *

Жизнь в Кортесе, а точнее, во дворце сатрапа, тоже шла своим чередом. Все так же несли караул наемники, постепенно вытесняя гвардейцев. Все так же толпились в приемном диване придворные, а служанки и лакеи все так же бесшумно скользили по мозаичным коридорам дворца.

Только власть сатрапа все больше напоминала дым от костра. Чем дальше, тем призрачнее. Первый советник давно уже не приходил в личные покои Тамбялбоза с докладом, сосредоточив в своих руках все нити реальной власти. Именно с его подачи преданных трону гвардейцев начали заменять наемниками, которым было все равно кого охранять, лишь бы деньги платили.

Гвардейский караул выставлялся у трона только в праздники. Все остальное время они охраняли только внутренние покои дворца. Доверить свою жизнь наемникам сатрап отказался. Как отказался и от охраны гарема. Ведь за всю историю существования гвардии ни один гвардеец даже не взглянул в сторону запретного сада. Именно здесь располагались покои жен и наложниц. Именно сюда должны были проникнуть заговорщики, и именно отсюда они собирались похитить юную наложницу, красавицу островитянку.

С того дня, как она оказалась в Кортесе, сатрап трижды пытался вступить в свои права, но ослабленный вином и порошком лотоса организм всякий раз подводил своего хозяина. Сил сатрапу хватало только на то, чтобы добраться до комнаты наложницы и упасть на кровать. В следующую минуту сатрап уже громко храпел, откинувшись на пуховые подушки.

Однажды он даже смог обнять девушку, прижавшись слюнявым ртом к точеной шее, но и опять, как в прошлые разы, на большее его не хватило. В следующую минуту он уже спал, оглашая своим храпом весь запретный сад.

С ужасом посмотрев на спящую тушу, красавица потихоньку выбралась из комнаты и побежала в сад. Незаметно пробравшись в самый дальний уголок, девушка забилась в тень старой беседки и горько зарыдала, содрогаясь от отвращения.

Не о таком мечтала она, прося богиню Гуалин о тихой семейной жизни с любимым. Пусть он не очень красив внешне и огромен, пусть его жизнь неразрывно связана с постоянным риском, но она любила его. И даже если им было суждено прожить вместе всего несколько лет или дней, это не имело значения. Это были бы их дни.

Но предательство брата, этого властолюбивого чудовища, превратило все ее мечты в прах. Из-за него погиб отец, умерла, не вынеся горя и позора, мать, а сама она оказалась наложницей в серале отвратительного наркомана далеко в глубине материка. Ей ужасно не хватало привычной еды, запаха моря, тихого шелеста горных сосен. Она была одна в этой далекой, дикой стране.

Тихий плач привлек внимание сторожевого барса. Этих быстрых, смертельно опасных животных начали разводить специально, после того, как в запретный сад пробрался асассин, искавший место, где сатрап будет один. Ведь в сераль не входят с охраной. Сатрапа спас Расул. Он был единственным, кто мог беспрепятственно входить в любой уголок дворца, даже в сераль. Интуиция не подвела капитана гвардии. Только благодаря своей реакции и постоянной готовности к бою, он смог опередить убийцу.

Беременную самку барса случайно поймали во время охоты. Она запуталась в облавной сети, и ловчие смогли запихнуть ее в клетку. Именно тогда в голову Расулу и пришла удачная мысль, не убить зверя, а дождаться приплода и воспитать из малышей хорошую охрану для запретного сада. Ведь давно известно, что барсов держали для охоты. Но это была привилегия царей. А воспитать из хищника охрану – совсем другое дело. Это не нанесет оскорбления царственным особам, ведь кричать о том, кто и как охраняет дворец, никто не собирался.

Расул прекрасно знал, что барсы легко поддаются дрессировке и могут стать отличной охраной. Главное, забрать детенышей от матери до того, как они откроют глаза. Никогда не знавшие вольной жизни, они будут считать свое существование естественным и не станут тосковать по свободе.

С тех пор барсов выпускали в сад каждую ночь. Именно благодаря этим быстрым и безжалостным хищникам запретный сад стал самым безопасным местом во всем дворце. Звери подчинялись только троим. Старший зверовод был десятником гвардии, и только он подбирал себе замену. Только он решал, кто будет кормить и ухаживать за животными. Вторым был гвардеец, которого подбирал главный зверовод, и третьим сам Расул. Только ему, как капитану гвардии и командиру личной охраны, доверялась возможность управления этими хищниками.