Число боеспособных субмарин еще более возросло, и Дениц приказал добиваться успехов любой ценой. Если в сентябре тоннаж 98 потопленных кораблей составил 485 000 брутто-регистровых тонн, то в ноябре германские подлодки отправили на дно 119 судов общей грузовместимостью более 700 000 тонн. Согласно сведениям из английских источников, осенью 1942 года их флот понес наибольшие потери за всю войну. Но именно тогда Ставка Верховного Главнокомандования Красной Армии подготовила план наступления, предусматривавший окружение сражавшейся в Сталинграде вражеской группировки.

19 ноября залпы тысяч орудийных стволов и минометов на протяжении почти полутора часов вспарывали воздух, превращая степь в некое подобие лунного ландшафта. Начался второй этап битвы за город на Волге. Войска Юго-Западного и Донского фронтов прорвали оборонительные рубежи гитлеровцев и 23 ноября сомкнули кольцо окружения вокруг 6-й армии. Пятнадцатью днями ранее западные союзники высадились в Северной Африке.

В декабре из штаба подводного флота поступило распоряжение подвергнуть конвой в Атлантике усиленным атакам.

— Эрвин, внимание! Запрашиваю курс! — старший матрос нажал на клавишу переговорного устройства и повторил приказ командира. Он был накрепко привязан линем к перископной тумбе, упирался ногами в релинг и все равно инстинктивно вздрагивал при каждом резком крене лодки. Она переваливалась с боку на бок, взлетала на вершины валов и через несколько секунд вновь падала к их подножиям. Постоянно бившие о мостик и надстройки волны скатывались с них шумными водопадами.

Переговорные устройства были единственными средствами связи между субмаринами, собиравшимися вместе для групповой атаки.

— Внимание, Рихард! Курс триста двадцать градусов. Через два часа поворачиваюсь и ложусь на триста сорок. Как Вольфганг и Адальберт? Конец связи.

— Проклятие! — в сердцах выругался командир. — Тогда нас так качать начнет и слева опять ничего не разглядеть. Меня уже сейчас вот-вот наизнанку вывернет!

Он посмотрел на часы, и в этот момент сбоку сильно ударила волна. В лицо плеснуло ледяной водой, ноги заскользили по накренившейся палубе. Командир намертво вцепился в поручень и зажмурился. Лодка словно замерла на месте, а затем начала медленно выпрямляться. Командир шумно, как тюлень, отфыркивался, сплевывая за борт соленую влагу. Сигнальщики, успевшие вовремя нагнуться, злорадно улыбнулись.

Командир отстегнул страховочный линь, зашел под козырек мостика и, стараясь перекричать вой и грохот, отрывисто бросил стоявшему на вахте второму помощнику:

— Если услышите что-то новое, немедленно сообщите мне!

Он запахнул полы реглана и нырнул в черную пасть люка.

Через два часа лодка изменила курс.

Разгулявшиеся не на шутку волны все время клали субмарину на правый борт, и рулевым приходилось изо всех сил налегать на штурвалы, чтобы вновь поставить ее на киль. Далеко не все члены команды выдерживали качку. Их мутило, они то и дело обессиленно прислонялись к стенкам…

Еще через час в переговорном устройстве приглушенно прозвучали долгожданные слова:

— Говорит Конни! Слушайте все! Конвой в пределах видимости. Позиция сорок три градуса пятьдесят две минуты северной широты, сорок один градус тридцать семь минут западной долготы. Скорость девять узлов. Сильное охранение. Рекомендую временно прекратить все переговоры. Подтвердите прием.

— Подтверждаю! — четко произнес командир в переговорную трубу и, широко расставляя ноги, прошел в центральный пост. Здесь он на несколько секунд замер за спиной штурмана, склонившегося над путевой картой. Затем он пролистал томик лоции, взял циркуль и принялся вместе со штурманом заново рассчитывать направление атаки.

Лодка двигалась параллельно конвою. Над ломкой линией горизонта, словно тонкие иголки, торчали мачты кораблей. Волны с шумным плеском ударяли теперь по корме, ветер набрал еще больше силы, солнце медленно садилось в мертвенно блестевшую воду. В морской дали показались точки, постепенно превратившиеся в мостики и рубки.

— Взять левее!

Силуэты кораблей почти растворились в темноте, и определить дистанцию до них можно было только с помощью прибора ночного видения.

— Полный вперед!

Расстояние до конвоя быстро сократилось, и командир сумел разглядеть почти каждое судно. Транспорты шли посередине, охраняемые с флангов подпрыгивающими между белопенных валов сторожевиками.

— Первый и второй аппараты к бою готовы!

Внезапно прямо перед лодкой взвилась ракета, оставив за собой искристый хвост и озарив призрачным светом нависшие над бурлящей водой облака.

— Справа по борту сторожевик! Идет прямо на нас!

— Тревога!

Командир спрыгнул последним и сразу же опустил над головой крышку люка. Он распорядился выключить все шумно работающие механизмы, и в отсеках воцарилась тишина. Стрелка глубиномера стремительно перескакивала с деления на деление. На глубине в 120 метров лодка замерла. Грохот близких взрывов глубинных бомб потряс ее, но потом постепенно затих. Инженер-механик, выслушав по переговорной трубе доклады, сообщил, что повреждений нет.

— Всплываем!

Едва субмарина поднялась на поверхность и вахтенные выбрались на мостик, как к ней, отбрасывая форштевнем белые клочья пены, устремился сторожевик. Казалось, еще немного, и он врежется форштевнем ей в борт.

— Все вниз!

Опять залязгали стальные пластины дверей и клинкетов, кто не успел добежать до своего места, остался там, где его застал сигнал срочного погружения. Сторожевик прошел над подлодкой, разрывая режущим шумом винтов барабанные перепонки. Первая серия глубинных бомб с громким бульканьем легла совсем рядом. Когда их адский свист растворился в шорохе воды, обтекавшей борта субмарины, командир тихо, но очень четко произнес:

— Попробуем подвсплыть.

Боцман еще крепче сжал рукоятки контролеров горизонтальных рулей. Гидроакустик, понизив голос, доложил:

— Не слышу противника.

Через сорок пять минут субмарина всплыла и командир отдраил рубочный люк. Он долго всматривался в бинокль, но так ничего и не разглядел в ночной мгле. Лишь где-то вдали на востоке небо и вода окрасились в какой-то странный цвет.

— Идем туда! — яростно выкрикнул командир и, нажав кнопку переговорного устройства, рявкнул в микрофон:

— Говорит Рихард! Нас отсекли от конвоя! Объясните ситуацию!

Ему пришлось три раза повторить эти слова. Наконец в динамике что-то зашипело и раздался возбужденный голос командира оперировавшей неподалеку другой подлодки:

— Говорит Вилли! Вас понял! Ориентируйтесь на сто пятнадцать градусов! Конвой увеличил эскадренный ход на один узел! Герберту и Фреду повезло! Эгону, видимо, тоже.

Три раза субмарина безуспешно пыталась подобраться к конвою. Сторожевики непрерывно атаковали ее, заставляя уходить под воду и часто менять скорость, глубину и курсы. Глубокой ночью подлодка снова пошла на сближение с противником. Из-за плохой видимости определить тип цели было невозможно, но по шуму винтов акустик предположил, что рядом идет танкер.