– Поражаюсь я твоему организму, Анфиса. Я о еде дажедумать не могу, когда вокруг такое творится.

Не слушая Женьку, я направилась к дому, она уныло бреласледом. Хотя о еде она не думала, но через полчаса лопала с аппетитом, чтоменя, признаться, порадовало. Пока я мыла посуду, Женька смотрела в окно, очем-то размышляя, и вдруг заявила:

– Надо подвал проверить.

– Зачем? – не поняла я.

– А ну как мертвец опять появился?

– Да что за наказание…

– В смысле, вдруг его опять нам кто-то подкинул? –поспешно добавила Женька.

Я представила, как мы лезем в подвал, и твердо сказала:

– Ни за что.

– А если он в самом деле там? Лучше уж знать об этом.Короче, есть такое слово «надо».

– Тебе надо, ты и лезь.

– Совести у тебя нет, – пожаловалась Женька,поднялась и побрела к проклятущей комнате. Открыла дверь, обреченно вздохнула ис надеждой посмотрела на меня. – Если я там помру от разрыва сердца,возьми себе на память мой малиновый костюм, он тебе больше идет, чем мне.Прости, что я жмотничала, надо было его тебе давно подарить.

– Женя, ты свинья.

– Надеюсь, после смерти ты сможешь сказать обо мнечто-нибудь хорошее, – вздохнула она и шагнула в комнату.

Само собой, я побежала за ней. Когда я вошла в комнату,подруга уже открыла люк.

– Ты туда правда полезешь? – не поверила я.

– Кто же, если не я? – и в самом деле полезла.

Потрясенная Женькиным мужеством, я стояла, замерев,разрываясь между желанием быть рядом с ней и смыться отсюда подальше. Победиладружба. Мысленно чертыхаясь, я спустилась в подвал. Выломанная доска валяласьна полу рядом с холмиком осыпавшейся земли, и никакого намека на покойника.

– Надо остальные доски выломать, – сказалаЖенька, – чтобы все осмотреть как следует. Неси топор. Нет, вместе пойдем.

Сходив на двор за инструментом, мы опять спустились в подвали минут двадцать потратили на то, чтобы оторвать оставшиеся доски. Перед намиоткрылось пустое пространство с кирпичной кладкой впереди. С непонятно откудавзявшейся отвагой мы просунули в него сначала руки, а потом и головы и необнаружили ничего, кроме остатков крысиного яда на обрывке газеты. Вместо тогочтобы порадоваться, Женька загрустила еще больше.

– Подвал, должно быть, проходит под всем домом, а нетолько здесь, – сказала она. Я вспомнила о двери, что вела под лестницу, изатосковала.

– Пойдем проверять? – спросила тихо. Женькакивнула, и мы пошли, держась за руки.

Я треслась, точно в ознобе, Женькины зубы выбивали дробь,это непременно бы меня насмешило, будь я способна смеяться в такие минуты.Сделав первые несколько шагов и не обнаружив ничего страшного, мы осмелели истали тщательно осматривать подвал. Никаких сюрпризов. На дальней полке нашливаренье в банках и бидончик с медом. Прихватив мед, вернулись на кухню.

– Больше никаких идей нет? – язвительно спросилая, все еще не успокоившись от пережитого.

– Лучше бы нам труп найти, – жалобно ответилаподруга. – Думай теперь, где его носит.

Я закатила глаза, но от ответа воздержалась. Затопочувствовала настоятельную необходимость прилечь и, не обращая внимания наЖенькино бормотание, устроилась на диване в гостиной. Женька через пять минутлегла рядом, а через десять уже спала, что показалось мне обидным. Я лежала,разглядывала потолок и прислушивалась к ее дыханию. И не заметила, как самауснула.

Разбудил меня скрип на веранде. Дверь мы, как всегда, забылизакрыть. В первое мгновение я здорово перепугалась, но, сообразив, в чем дело,выругалась и пошла ставить на плиту чайник. Будить Женьку было жаль, но онасама проснулась, выпила чаю и напомнила, что надобно проверить, куда ведеттропинка. Подозреваю, что ей просто не хотелось оставаться дома.

Мы вышли из сада через дыру в заборе и пошли по тропинке.Кусты сирени слева, потом небольшая полянка, а дальше березовая роща. Кстати,очень красивая. Здесь тропинка делала резкий поворот направо, деревья сталиреже, и впереди показалась река. Я вздохнула от невеселой мысли, выходило:убитого парня интересовал Женькин дом, трудно предположить, что он любовалсяместными красотами. Хотя убийство могло вовсе не иметь к нам никакогоотношения, и все мои домыслы ничего не значат.

Вдруг Женька испуганно схватила меня за руку, я едва невскрикнула от неожиданности. Только хотела высказаться на этот счет, какподруга молча ткнула пальцем в направлении кустов метрах в ста от нас. К ним свеличайшей осторожностью приближалась Ирина. Постояла, затем раздвинула ветки,что-то разглядывая впереди, и стала обходить кусты, стараясь делать этобесшумно. Никаких сомнений не было: девушка за кем-то следила. Мне оченьхотелось видеть то, что видит она, но вместо того, чтобы идти за ней, мы сЖенькой по молчаливому уговору опустились в траву, чтобы Ирина нас, чегодоброго, не заметила. Через мгновение она скрылась из вида, а мы рискнулипродвинуться вперед на десяток метров. Согнувшись, почти на четвереньках, мы добралисьдо того места, где недавно стояла девушка, и осторожно выглянули из-за кустов.Прямо перед нами был пятачок земли, свободный от деревьев, зато крапивы здесьоказалось в избытке. Справа лес, елки и березы, все вперемежку, слева зарослитерновника, на вид совершенно непроходимые. Почти вплотную к ним стоялопокосившееся сооружение с ветхой крышей. Присмотревшись, я поняла, что этоколодец. Бревна почти полностью закрывала крапива, перекладина, на которойкрепится цепь, отсутствовала, оттого в первое мгновение я и приняла колодец заветхий сарайчик. Должно быть, когда-то на этом месте был дом, а теперь все, чтоот него осталось, – заброшенный колодец да заросли терновника.

Но не это сейчас меня занимало. Рядом с колодцем стоялмужчина в ветровке, в наброшенном на голову капюшоне, оттого лица его мы невидели. Он стоял, наклонившись, и что-то разглядывал внизу. Я быстроосмотрелась, пытаясь понять, куда исчезла Ирина. В этот момент справа хрустнулаветка, и вслед за этим между деревьев мелькнуло светлое пятно. На Ирине былоплатье бледно-лилового цвета, сомнений не оставалось: это она.

Мужчина вздрогнул, услышав хруст, и резко повернулся, теперьон стоял к нам спиной, и видеть его лицо мы по-прежнему не могли. Зато он, вневсякого сомнения, заметил Ирину, хрипло выругался и бросился в ту сторону.

– Мужчина! – заголосила я, и мы с Женькой побежалиследом.

– Ты что, спятила? – прерывисто дыша, на бегуспросила Женька.

– А что делать прикажешь?