Социалисты намекали – признание лидерства СССР в мировом коммунистическом движении может создать впечатление, что КПЧ не самостоятельна. «Мы искренне верим, – писал Ампуэро, – что решения КПЧ принимаются в Чили ее собственными лидерами»[246].

Ампуэро упрекал коммунистов и в том, что они абсолютизируют мирный путь развития революционного процесса. Парламентские механизмы устроены буржуазией для охраны своего господства, и было бы иллюзией пытаться с их помощью установить в Чили социализм.

Коммунисты вступили в полемику, хотя считали ее открытый характер контрпродуктивным для обеих левых партий.

СССР, аргументировала КПЧ, стал центром мирового революционного движения не по чьему-либо декрету, а в силу того факта, что именно в России произошла первая в мире социалистическая революция. Вооруженный путь борьбы в условиях Чили коммунисты считали обреченной на поражение авантюрой. Однако они никогда не делали ставку только на парламент или выборы – компартия всегда выступала за активную забастовочную борьбу и проведение массовых (но ненасильственных) демонстраций для влияния на политические процессы в стране.

Полемика 1962 года подтвердила вывод, который давно уже сделала в своем анализе американская разведка – «бюрократическая» и «промосковская» КПЧ никогда не пойдет на насильственные методы в борьбе за власть, а вот в соцпартии хватает элементов, увлеченных модными тогда в Латинской Америке идеями «городской партизанской войны». ЦРУ поставило себе (и, надо сказать, выполнило) еще одну задачу – внедрить своих агентов в ряды соцпартии, чтобы толкнуть ее на путч против властей. Эта авантюра должна была стать предлогом для вмешательства армии и тотального подавления левого движения, прежде всего коммунистов.

С учетом вышеописанной полемики между СПЧ и КПЧ неудивительно, что обе партии извлекли разные выводы из поражения Альенде в 1964 году.

Компартия не питала никаких иллюзий относительно искренности намерений Фрея провести в Чили глубокие реформы. США все равно не допустили бы этого. В апреле 1965 года Коравалан заявил на пленуме ЦК КПЧ: «Ныне столкнулись две различные линии: с одной стороны, линия буржуазного реформизма – линия христианской демократии, с другой – действенная жизненная линия пролетариата, намеченная Фронтом народного действия… В конечном счете победу одержит революционное движение. И это произойдет по мере того, как фронт своими действиями будет завоевывать народное большинство…»[247]. Коммунисты выступали за методичное наращивание авторитета левых повседневной работой в интересах трудящихся.

Однако они понимали, что своими обещаниями Фрей привлек на сторону ХДП громадные массы трудящихся и ему придется даже против собственной воли проводить реформы, чтобы не растерять поддержку избирателей. В этих условиях коммунисты заявили, что, хотя они находятся в оппозиции к кабинету Фрея, эта оппозиция будет конструктивной. Компартия готова была поддержать все меры ХДП, зафиксированные в ее правительственной программе (за исключением плана «чилизации» меди, который был не только вредным для страны, но и утопичным с экономической точки зрения).

Тактика компартии была беспроигрышной – если Фрей не станет осуществлять обещанные им самим реформы, то крах ХДП и победа левого блока на президентских выборах 1970 года неизбежны. Если же ХДП начнет проводить по-настоящему радикальные преобразования, то так же неизбежно столкнется с оппозицией правых и США и будет вынуждена пойти на союз с коммунистами.

КПЧ исключила из партии сенатора Хайме Барроса, который после 1964 года стал пропагандировать вооруженную борьбу против правящего режима[248].

СПЧ после 1964 года вернулась к прежней линии отказа от любого союза со средними слоями и национальной буржуазией (что предопределяло жесткую и бескомпромиссную оппозицию социалистов по отношению к «лидеру мелкой буржуазии» Фрею). Правительство ХДП социалисты охарактеризовали как «новое лицо правых сил»[249].

Левый блок, по мнению СПЧ, на парламентских и президентских выборах должен был состоять только из пролетарских партий. При том, что рабочих в Чили было даже меньше, чем представителей средних слоев, – примерно 35 % взрослого населения, этот путь обрекал социалистов и коммунистов на поражение на выборах любого уровня.

Неудивительно, что многие социалисты сделали из своей ошибочной предпосылки логичный вывод – власть в Чили можно завоевать только вооруженным путем.

В августе 1965 года в помещении анархистского профсоюза в Сантьяго была основана новая партия – Движение революционных левых сил (испанская аббревиатура МИР). Костяк руководства миристов составили бывшие социалисты: Лусиано Крус, Мигель Энрикес, Баутиста фон Шовен. Ранее они образовали в соцпартии фракцию «революционных социалистов» или «спартаковцев». Неудивительно, что к левакам примкнул и бывший генеральный секретарь СПЧ Ампуэро, исключенный из партии как раз за путчизм. Помимо левых социалистов в МИР вошли маоисты, троцкисты и «социальные анархисты».

Наиболее сильными позиции МИР были в Консепсьоне, где миристы опирались на студенчество местного университета. Когда в 1967 году в город приехали советские журналисты, то они увидели, что стены домов исписаны лозунгами «Только вооруженная борьба!», «Только настоящие революционеры совершат революцию!», «Да здравствует МИР! Да здравствует партизанская борьба!»[250]. Примером для себя миристы считали развернувшуюся тогда «культурную революцию» в Китае.

МИР видела себя единственной по-настоящему марксистско-ленинской партией Чили (позднее маоисты вышли из МИР). Миристы провозглашали своей целью вооруженное восстание и установление в Чили диктатуры пролетариата. Для ЦРУ новая партия была очень удобна – она должна была стать живым подтверждением стремления всех марксистов к установлению в Чили жестокой диктатуры.

Между тем Фрей составил свой кабинет из непартийных технократов (в том числе и потому, что у не ожидавшей собственной победы ХДП не было достойных специалистов в экономической сфере) и приступил к реформам, которых так ждала страна.

Эмблема МИР

Весь период президентства Фрея можно условно разделить на две части. В 1965–1966 годах и частично в 1967-м были проведены серьезные реформы, и экономика страны стала развиваться неплохими темпами. В 1967–1970 годах все достижения превратились в упущения, и Чили подошла к новому десятилетию примерно в таком же состоянии, в каком она находилась к моменту старта «революции в условиях свободы».