– А? Что? – Он словно очнулся от глубокого сна.

– Оставь эту идею, папа.

– Ты о чем, дочка?

«Кого ты пытаешься обмануть, отец. Я слишком хорошо тебя знаю».

Подъехала группа людей. С большого каурого жеребца спешился всадник, подошел к остальным, что-то коротко произнес. Легко перемахнул через ограждение. Я ахнула. Жеребец занервничал, фыркнул. Мужчина медленно приблизился, протянул кусочек сахара на раскрытой ладони, что-то нашептывая, чтобы успокоить животное. Жеребец взял губами лакомство, но смотрел настороженно, готовый в любой момент убежать. Хоть я и следила, не мигая, но упустила момент, когда мужчина взлетел на спину животного. Тот заржал, встал на дыбы. Всадник удержался. Жеребец носился по загону, как бешеный, подбрасывал зад, норовя сбросить наездника. Это было захватывающее зрелище. Поединок человека и животного. Человек победил. Жеребец покорился. Всадник спешился, протянул коню кусочек сахара. Пара смотрелась гармонично. Вороной жеребец и высокий мужчина, одетый в черное. Они были созданы друг для друга.

– Граф, – прошептал отец.

Я еще долго оглядывалась.

Когда все в таборе улеглись, я раскинула карты. «Богадельня» не сулила ничего хорошего. Так я и знала. Выскользнув из кибитки, крадучись направилась к кибитке отца. Всхрапывали кони, догорали костры, ночь щедрой рукой рассыпала по небу алмазное крошево звезд.

– Значит, завтра.

Мужчины сидели вокруг костра. Я спряталась за повозкой. Отсветы умирающего огня играли на склоненных лицах, искажая знакомые черты. Отец, Азат и Роман. Все в сборе. Они с таким упоением обсуждали детали завтрашней операции, что не замечали ничего вокруг. Отец пыхтел трубкой, Азат рисовал палочкой на земле. Я вспомнила высокого наездника в черном. Такой своего не отдаст. Безумцы. Я неудачно переступила с ноги на ногу. Под ногой хрустнула ветка.

– Кто здесь? – поднял голову отец.

Я метнулась к своей кибитке.

Азат нагнал меня на полпути. Схватил за руку, развернул, прижал к себе.

– Да как ты смеешь, – прошипела я, – немедленно отпусти.

– Если твой отец узнает, что ты подслушивала, тебя накажут. Так что ты выберешь? – он тихо рассмеялся. Такая самоуверенность меня злила.

От его рубашки пахло табаком, потом и лошадьми. Мне пришлось задрать голову, чтобы заглянуть в лицо. Я намеревалась облить Азата своим презрением. Но он впился в мои губы. Я смогла только жалко пискнуть.

– Азат, кто там? – послышался голос отца.

– Никого, Тагар. Спокойной ночи.

– Спи крепко, Азат, – шаги отца удалялись.

– Отпусти меня, слышишь, – я пыталась вырваться.

– Когда ты будешь моей, Рада? Сколько ты еще будешь меня томить? Одно твое слово, и твой отец благословит нас хоть завтра, – он шептал, лаская губами шею.

Я обмякла, и Азат ослабил хватку. Я резко присела и, выскользнув из цепких объятий, бросилась бежать. Запрыгнув в кибитку, которую делила с сестрой, упала на кровать. Воздуха не хватало, обезумевшее сердце колотилось. Рванула блузку, провела рукой по губам, хранившим вкус поцелуев Азата. Еще немного и кто знает, может, я бы сдалась. Азат стал слишком опасен. Моя крепость грозила рухнуть. Ну, нет. Я не собиралась рожать детишек и стирать пеленки. Я не хотела жить, как другие женщины в таборе. Мне всегда хотелось большего. Я томилась смутными желаниями, которые не могла облачить в слова. За раздумьями я уснула.

***

День казался бесконечным. Люди шли один за другим, не оставляя мне времени, чтобы перевести дух. «Когда отелится Зорька? Скоро ли ждать заморозков? Кто украл у меня телегу?» Каждый думал, что я волшебница. Стоит мне только бросить взгляд в карты, как я тут же дам ответ. Не будешь же каждому объяснять, что карты не дают однозначных ответов? Они лишь могут указать путь, направить, а дело человека решить – доверять картам или полагаться на самого себя. Когда наплыв посетителей поредел, я поднялась со стула, чтобы размять затекшие от долгого сидения ноги. Выйдя из палатки, глотнула свежего воздуха. Закатное солнце стекало за горизонт, окрасив небо во все оттенки красного.

– Погадаешь, красавица? – мужской голос заставил меня вздрогнуть.

– Я уже закрываюсь. Приходите завтра, – неприязненно ответила я. Снова гадать не хотелось совершенно, вымоталась за день.

– Может, сделаешь для меня исключение? – я подняла глаза. Передо мной возвышался граф, сияя белозубой улыбкой.

– Ну, проходите, граф, – я вошла первой, села на свое место. Он даже не удивился, что я его знаю. Как ни в чем не бывало, расположился на стуле. В палатке сразу стало тесно, граф заполнил собой все свободное пространство.

– Чем обязана, ваше сиятельство? – я подбавила в голос сарказма. Если он думал, что я буду пресмыкаться перед ним, как остальные, то он сильно ошибался. Усердно тасуя колоду, я старалась избегать его насмешливого взгляда.

– Графа будет вполне достаточно. К чему нам церемонии, – он понизил голос почти до шепота. Стало неуютно, словно нас связывала некая тайна. – Погадаешь? – он наклонил голову, пытаясь поймать мой взгляд.

– Что вы хотите знать? Когда отелится Зорька? Может, кто украл у вас телегу? – с сарказмом спросила я.

Граф расхохотался.

– Да ты шутница. Ценю юмор. – Отсмеявшись, он добавил. – Погадай мне по руке.

– По руке? – удивилась я. В основном я имела дело с картами. – Но…

– Не умеешь? – с издевкой спросил граф.

Даже если бы я не умела, то ни за что бы в этом не призналась.

– Давайте руку.

Он протянул ладонь, не сводя с меня глаз. Я повела плечами, в отчаянной попытке сбросить с себя этот взгляд. Ладонь у него была большая и неожиданно шершавая, в мозолях и порезах.

– Я думала, графы только по балам ездят, да барышень портят, – не подумав, ляпнула я, тут же прикусив язык. Истину говорят: «Язык мой – враг мой». Граф снова расхохотался.

– А у тебя острый язычок.

Я вернулась к ладони, пытаясь рассмотреть линии судьбы. Он просто ел меня глазами. Стало душно, я потянула ворот блузы.

– Линия жизни у вас длинная, – начала я. – А вот здесь она прерывается, видите? – Я пыталась отвлечь его внимание. Даже не знаю, что мне не нравилось в нем больше: черные насмешливые глаза, насмешливая улыбка, щегольские усики или те чувства, которые он во мне будил?

Когда граф ушел, я вздохнула с облегчением. Тут же выскочила на воздух, чтобы отдышаться. Блуза прилипла к телу, щеки пылали. Все-таки не очень приятно смотреть в глаза тому, кого хочешь ограбить.

***

В таборе было тихо, едва слышно посапывала сестра, стрекотали неутомимые цикады, вдалеке ухал филин. Я превратилась в слух. Наконец, раздались шаги, послышалось покашливание, всхрапнул конь. Я вскочила на ноги, выглянула из палатки. Когда всадники скрылись в темноте, не таясь, вышла из кибитки. Оседлала Звездочку. Не самая быстрая лошадь, зато надежная и предсказуемая, не подведет в трудную минуту. Обвязала копыта заготовленными тряпками и последовала за наездниками.