— Ольга Дмитриевна, наконец-то! Что с вами случилось?

Смотрит-то как встревоженно!

— Да уже на поправку иду, — отмахнулась я. — Как там ваши поиски? Вы знаете, что мы тут встретили?

— Да, — сказал он твёрдо, — я знаю, с чем вы встретились, и непременно расскажу. Я вернусь сегодня, часа через три-четыре, Болотников поможет с порталом. Увидимся.

— Неужто откликнулась? — услышала я с той стороны ещё один знакомый голос.

— Скажите Афанасию Александровичу, что всё в порядке. Большой ему привет!

— Слышу, Оленька, очень рад, что всё в порядке. Держись там, а демона вашего изловим как-нибудь всем миром! И не забывай, что хотела приехать и экзамены сдавать!

Это было неожиданно и приятно — помнят и ждут.

— Обязательно приеду!

Вот и хорошо, можно выдохнуть, умыться, одеться не как на службу, но прилично, и выбраться на кухню.

На кухне поджидало местное сообщество — Лукерья, Федот, Алёшка, Варфоломей, и ожидался Зимин. Меня тут же усадили за стол, выдали тарелку похлёбки и велели есть — мол, доктор так распорядился, чтобы ела. Значит, будем есть.

— Он же, доктор наш, по таким вопросам наилучший на обоих берегах, — говорил Варфоломей, он пил чай со сладкими пирожками. — Потому тогда господин Болотников и распорядился его позвать, как вас после сражения принесли.

Оказалось, что началось всё вообще с Федота, который пошёл к соседям за солью — спохватились в сумерках уже, что днём забыли в лавку сбегать. И пропал. А он собрался уже с солью обратно, когда услышал крики на улице, и не отважился выйти за калитку. Кого караулила на улице под снегом наша тварь — осталось загадкой. Возможно, кого-нибудь — запоздалого путника, или человека, возвращающегося со службы, вроде вот меня.

— Постойте, там же пироги были, в сумке-то моей, я ж почему ногами по улице и пошла — потому что за теми пирогами заходила!

— Протухли пироги, — вздохнула Надежда. — Так пахло от вашего ридикюля-то, что ой, пришлось заглянуть и проверить. Всё выбросили, даже собаки есть не стали!

— Ну так я ж в тенях с сумкой прогулялась, — вздохнула я. — Если б заколдовала заранее, то ничего бы им не сделалось, но вот увы.

— Ничего, будут вам ещё пироги, — отмахнулся Варфоломей. — Все живы, и славно. Потому что тварь, с которой вы там бились, не похожа ни на что. Страх и ужас.

— Соколовский сказал, что разузнал — что это такое. Вернётся и расскажет.

— Вот и славно.

Мы как раз доели и допили чай, когда появился доктор Зимин — Болотников открыл ему портал и сказал сообщать, как будет нужно отправить обратно. От чая отказался, велел мне идти и ложиться на кровать, долго водил руками, смотрел через те самые очки, и сказал:

— Прореха затягивается, это отрадно. Сегодня ночью ещё спать, завтра ни на какую службу не ходить, вообще никуда из дома не ходить. А дальше посмотрим.

Он оставил отвар — сказал, выпить на ночь, и тогда удастся уснуть быстро и спокойно. Я поставила… не забуду, наверное. А доктор отправился обратно — там его тоже ожидал пациент.

Мы сидели на кухне с чаем ещё долго, рассказывали всякое удивительное — кто что знал. Больше всех, конечно же, Варфоломей и Надежда. И не смотрели на часы, и даже немного изумились, когда из характерным образом сгустившихся теней к нам явился господин Соколовский собственной персоной.

— Добрый вечер почтенному собранию. Очень рад всех видеть живыми и здоровыми.

— Барин, вы уж не серчайте, я вот тут, — попытался оправдаться Алёшка.

— Да всё в порядке, — отмахнулся барин. — Если кого-то нужно проводить домой — говорите. Ольга Дмитриевна, с вами бы парой слов переброситься.

— Да, конечно, — я была рада его видеть.

Более того, поймала иррациональное ощущение — он вернулся, значит, дальше будет проще. Хорошо бы, если бы на самом деле так.

И чуть позже он просто пришёл в мою гостиную с чашкой чаю.

— Побеседуем?

У меня даже весь сон сразу же куда-то делся. Я подобралась и ответила:

— Побеседуем.

— Вот и славно. Расскажите, будьте добры.

— О чём же?

— О вашем славном противостоянии. Болотников рассказывал, Алёшка рассказывал, Надежда ваша рассказывала, теперь и вы расскажите.

Ну я что — рассказала, мне не сложно.

— Опишите ещё раз это существо, пожалуйста.

Я и описала — как помнила. Странные очертания — как будто нестабильные, колеблющиеся. Принюхивающийся нос. Несколько хвостов, один из которых на моих глазах ему удалось вытащить из зубов Болотникова.

— Оно неуязвимо. Ему не были страшны ни магический огонь, ни волчьи зубы, а они там суровые, ни удар некроманта. И оно меня… укусило. Я вторые сутки лежу и сплю, и на службу не хожу, и никакой от меня пользы, — всё равно ж узнает, лучше сразу сказать.

— От вас очень много пользы, Ольга Дмитриевна, — покачал он головой с улыбкой. — Вы не побоялись схватиться с весьма серьёзным противником, и остались живы. И смогли позвать на помощь, что вам в итоге и помогло. Кстати, не знаете, где был в это время наш господин Пантелеев?

— Знать не знаю, — покачала я головой. — Не до него было. А эта тварь повадилась по нашему околотку гулять. Предыдущая жертва была на Второй Солдатской, за Арсенальной. Девица лет семнадцати. Двумя днями ранее, чем весь этот цирк за нашим забором. Кстати, оно пыталось перескочить через забор, и не смогло. А по улице летало — только свист стоял.

— Да, всё верно. Оно не может само войти в дом, только по приглашению. Поэтому предпочитает нападать на улице. Но хочет есть, и пытается добраться до живых.

— Что? Хочет есть? Оно… людьми питается?

— Можно сказать и так, да. Вы знаете, кто такие Старшие?

— Это которые немного оборотни? Вроде Болотникова?

— Болотников как раз немного, у него есть заметная доля крови Старших. А те, которые вот прямо совсем Старшие, были на этой земле до людей и, говорят, бессмертны, если не случается чего-то непоправимого. Обычно они разумны и с ними можно договориться, но вот тут, судя по всему, не выйдет.

— Что? Это оборотень?

— Очень вероятно. Тут вам больше повезло, я не видел это существо. Но рассказал о вашей битве и ещё ту