– Господин маг, а вы хам!

– Хам, зато женат на самой умной и прекрасной женщине в мире.

– Ну, с этим не поспоришь.

Они разговаривали, пока Эльза размешивала грибы в окрасившейся бурым цветом воде, подвергала их дистилляции, помещала дистиллят в отдельный сосуд, добавляла в сосуд несколько редких магических кристаллов из Гебургии и дожидалась реакции в виде всплывающей прозрачной субстанции. Когда Эльза сливала субстанцию через змеевик в мензурку, внимательно следя, чтобы смесь заполнила сосуд до определенного деления, Уолт не отвлекал ее.

Он смотрел, как ловко она управляется с алхимическими инструментами и приборами, и думал о том, что, наверное, это и есть счастье – быть рядом с тем, кого ты любишь и кто любит тебя.

Гм. Фраза будто из глупых любовных романов.

Ну и пусть.

Истина даже в устах дурака остается истиной.

– Если есть свобода-от и свобода-для, то должны быть неволя-от и неволя-для.

– Но тогда, если свобода является познанной необходимостью, рабство представляет собой необходимость непознанную?

Из затянувшегося спора двух студентов-буршей философской кафедры Эквилистонского университета о сущности свободы.

Паром пристал к берегу. Не простой паром в виде нескольких соединенных лодок с платформой по верху, а роскошное двухпалубное судно с золотыми полосами по бокам, окруженное колдовским полем, оберегающим от непогоды, с двумя подводными големами в сопровождении, предназначенное исключительно для перевозки благородного сословия и обеспеченных волшебников с негоциантами. Иные себе позволить билет на «Гордость Элидириума» не могли. Паром следовал по Эскадоту Великому от Золотого озера, отделяющего Эльфляндию и Светлоземье от Вестистфальда, до утландского города Эбадикаума. Далее Эскадот нес свои воды вдоль проклятых земель Раш-ати-Нора, куда рисковали заходить только корабли торговых домов, способных оплатить услуги ведьмаков или боевых магов, или суда отчаянных речных пиратов, которым нечего было терять, кроме своей жизни.

Первыми по сходням поспешили сойти купцы и торговцы, которым было не с руки заставлять ждать эквилидорскую таможню, следом за ними неспешно сошли дворяне. Высшую аристократию сопровождали слуги, виконты и бароны путешествовали обычно с одним-двумя охранниками. Направлявшиеся в Пофримий маги покинули «Гордость Элидариума» последними.

Город Пофримий, располагавшийся на невысоких холмах у самого узкого пролива между правобережным Эквилидором и левобережным Русионом, был известен в первую очередь Битвой Трех – сражением, в котором сошлись легионы Роланской империи, войско Эквилидора и армия Черной империи. В память об этой баталии на въезде в Пофримий установили скульптуру – роланский легионер и эквилидорский рыцарь стоят рядом, держа в правых руках отрубленные головы двуглавого чудища, лежащего под их ногами.

Напротив скульптуры через дорогу путешественникам и паломникам предлагал перекусить и, если ночь застала их в дороге, дождаться открытия городских ворот постоялый двор «Веселый Марк». Эта гостиница тоже была знаменита, пускай и не так, как город, вблизи которого она была возведена. Популярный русионский драматург Тиер Гольдони написал пьесу «Двадцать четвертое хладника», действие которого происходило в «Веселом Марке», где во время своего путешествия по Серединным землям драматург пережидал выдавшийся необычайно щедрым на сильные метели месяц Сна. В пьесе хозяева гостиницы убивали некоторых постояльцев и готовили из них изысканные блюда, которые подавали заезжавшим пообедать странникам. Их злодеяние раскрыл остановившийся на постоялом дворе волшебник, заметивший исчезновение других путешественников. Пьеса имела столь сильный успех, что гостиница стала известна на все Серединные земли. Более того, публика приняла фантазию Тиера за быль, и уже не одно поколение хозяев «Веселого Марка» донимали расспросами о «ужасном прошлом» гостиницы. Тем не менее в отличие от своих предков, приходивших в ярость от упоминания Гольдони и его пьесы, нынешний владелец постоялого двора обернул выдумку себе на пользу, повесив на вывеске трактира меню. Блюда носили сногсшибательные названия: «Человек в собственном соку», «Свежевыпеченный хоббит», «Печень орка в кишке гоблина», «Копченые ушки эльфа» и тому подобное. Успех меню был невероятным, а гостиницу посетили даже король Эквилидора с дочкой.

Именно в «Веселом Марке» остановился сошедший с парома человек с незапоминающимся лицом, в темной дорожной одежде и сером плаще, с дозволенными мечом и кинжалом. На пофримийской таможне человек предъявил документы на имя барона Тешвальда из Майоранга. Он снял комнату на день и попросил отправить слугу на почтовую станцию за лошадью, пообещав щедрую награду, если ему выберут доброго коня. Отказавшись от предложенного обеда, барон поднялся в номер на третьем этаже, откуда не выходил до наступления вечера.

Спустившись в обеденную залу, человек расплатился за комнату и приобретенную на станции кобылу. Барон собирался выехать немедленно, хотя хозяин «Веселого Марка» отговаривал его от столь позднего путешествия. Дорога была небезопасной, поскольку в округе разбойничали беглые рабы. Стоило переждать до утра и отправиться с торговым караваном или в дормезе, охраняемом магом. Сославшись на срочность своего дела, барон быстро покинул постоялый двор.

Отъехав от гостиницы, человек направил лошадь по дороге, ведущей к Эквилистону. Однако целью назвавшегося бароном Тешвальдом была не столица Эквилидора.

Апостол Инглар следовал в Школу Магии.

Если на запад от Пофримия вытянулась голая равнина, то на востоке раскинулась лесистая долина, в которой до сих пор водились древние духи. Они, может, и не застали эру титанов, но наблюдали за войной богов и убогов и видели самые разные народы, населявшие правый берег Эскадота задолго до того, как человеческая раса стала господствующей в Серединных землях. Этих духов нельзя было назвать дружелюбными, но они никогда не трогали тех, кто проезжал через их владения, не покушаясь при этом на их свободу и территории. Куда опаснее древних созданий были существа из плоти и крови – отнюдь не живущие инстинктами звери и нечисть, а обладающие разумом смертные.

Горизонт полностью проглотил солнце, когда за крутым поворотом путь Апостолу неожиданно преградил повалившийся набок фургон с лежащим рядом тяжеловозом. Инглар натянул поводья, останавливая лошадь, бросил настороженный взгляд на обступивших воз смертных. Они не походили на разбойников, да и не действуют так разбойники. Лихой люд валит дерево поперек дороги и не показывается вплоть до того момента, когда засвистят стрелы и зашипят огнешары.

Трое людей в кожаных доспехах, у каждого на поясе короткий меч. Шрамы на лице, короткие стрижки, татуировки разных вольных отрядов на щеках. Судя по виду – наемники.

Позади солдат удачи стоял смертный, какого редко встретишь в Эквилидоре. Белые волосы, слегка светящиеся синим цветом глаза, нос почти не выражен, безгубый рот. Высокий тайкеши в просторном плаще опирался на трость, походившую на вампирский гворд, только крупнее.