– Гм, нет. Мы с Алесандром работали над Арсеналом весь день, и я никого не видел. И что же наша Бестия с ними сотворила? Продала оптом убогу и обманула его при сделке?

– Не совсем. Знаешь, в последнее время ученицы на вашей кафедре дружно начали отпускать волосы, заплетать их в косу и вплетать в нее тонкие лезвия, заклятые на их крови. От второкурсниц мода пошла. Те в Кочатон на экскурсию ездили и увидели, что тамошние мастера боевых искусств вплетают в свои косы гирьки или втыкают острые гребни. Волшебная плеть называется.

– Волшебная плеть? – Уолт нахмурился. – Погоди, а для чего им вообще сдались заклятые на крови лезвия в волосах?

– Врагов удивлять, так они говорят. А магия крови – чтобы не опасаться в схватке порезов и ранений от собственного оружия.

– Как по мне, глупость несусветная. И бездарное использование чар крови.

– Вот и Дайра так решила. В общем, собрала она сегодня во время обеденного перерыва на полигоне второкурсниц, согнала туда остальные курсы в качестве зрителей и объявила, что сейчас одним заклинанием не из сложнейших, даже не Великим боевым, победит всех восьмерых… – Эльза замялась. – В общем, она назвала их «глупыми курицами», хотя это, как по мне, было грубовато.

– Да как по мне, Дайра была ласкова и нежна, – усмехнулся Уолт. – Странно, обычно ее хватает на большее количество эпитетов, и не таких банальных. Извини, что перебил. Что произошло дальше?

– Девочкам она предложила нападать всем вместе и не бояться использовать боевые заклятия. И пообещала, что если они победят или если ей придется использовать больше одного заклинания, то с ее стороны никаких санкций не будет и она поставит им зачет по теории магии Огня без сдачи. Ну, тут Дайра как раз и добавила те самые эпитеты, об отсутствии которых ты так сожалел. Но повторять я их не буду, и не проси.

– И не думал.

– Девочки рассвирепели, приготовились обрушить на Дайру всевозможные атакующие заклятия – и обнаружили, что лезвия на косах кромсают их одежду. Они не наносили ни ран, ни порезов, но наряды порезали на мелкие кусочки за считаные секунды.

Уолт расхохотался, представив себе описанную картину. Восемь злых волшебниц, в их руках полыхают огнешары и пульсары, сверкают молнии и ледяные стрелы, готовые поразить Дайру. Они подобны грозным альвийским богиням войны, они уверены в своей победе. Сейчас старая нахалка заберет свои слова обратно, а они станут героинями всей Школы – а в следующий миг они уже стыдливо прикрываются, растеряв весь боевой задор и не зная, куда деваться от взглядов обалдевших Магистров.

– Говорят, визг стоял – в Небесном Граде слышно было. – Эльза не улыбалась, но в пронзительных ярко-голубых глазах скакали веселые искорки. – Кто-то из девочек даже собирался покинуть Школу.

– Гм, никто Алесандра не искал, заявление на отчисление не подавал. Ну, Бестия, ну дает! Это же надо такое придумать!

– Она несколько раз при мне говорила студенткам о нецелесообразности их причесок, но они не прислушались к ее словам. Вот Дайра от слов и перешла к делу.

– Да уж, такое не забудут. И ведь заметь – сделай нечто подобное я или, скажем, Бертран, по всей Школе и в окрестных деревнях нас бы уже окрестили сексуальными маньяками и злостными насильниками, достойными четвертования, отсечения головы, распятия и сжигания на костре – и все это одновременно, хочу заметить.

– А зачем тебе такое делать, дорогой? – Эльза прищурилась и внимательно посмотрела на супруга. – На обнаженных девиц поглазеть хочешь? Собственной жены не хватает?

– Да ты что, дорогая?! Моя страсть – голые парни, ты же знаешь! Как ты могла так плохо обо мне подумать?!

Эльза фыркнула и рассмеялась, погрозив Уолту пальцем.

– Кстати, ты уже читал ту книгу, которую Бертран привез с Архипелага? – спросила она, перебирая впитавшие синюю жидкость грибы в чаше и отрывая у некоторых шляпки.

– Еще нет. А ты, верно, уже прочитала? О чем она?

– Об увлекательных приключениях оборотня и кровавого убийцы по прозвищу Тварь, – сообщила Эльза, аккуратно складывая грибы горкой на столе.

– Ого. – Уолт не нашелся, что ответить. – Сейчас такое популярно?

– Не знаю. – Эльза выдвинула ящик стола, достала ритуальный нож с алхимическими символами на лезвии. – У нас на кафедре девочки увлекаются романами из Я-Маджира.

– О любви, наверное? – пренебрежительно поинтересовался Уолт. Любовные романы он терпеть не мог. Они раздражали его еще больше, чем приключенческие романы о храбром боевом маге Рихарде по прозвищу Большой Меч на выдуманном островном государстве в Мировом Обрыве, куда маг попал неизвестно каким образом и где он был самым умным, самым хитрым, самым сильным, самым красивым, все ему легко давалось, всех злодеев он легко побеждал, все женщины хотели родить от него ребенка и млели от одного упоминания Большого Меча, а все мужчины желали стать друзьями Рихарда и готовы были умереть по первому же его слову. Больше всего в этих книгах раздражало полное отсутствие понимания специфики работы боевых магов.

– Ага, о любви. Запретной. – Эльза резала грибы, стараясь, чтобы получались равные по размеру кусочки. За столь, казалось бы, маловажным действием скрывалась корреляция между фюсисной составляющей и принципами Сакральной Геометрии, очень важными для алхимических преобразований.

– Император полюбил девушку из крестьянской семьи и им не быть вместе, верно? Или юноша и девушка из враждующих кланов понимают, что судьбой им суждено быть вместе и предстоит пройти множество испытаний? Я угадал?

– Нет. Даже не близко, – Эльза улыбнулась, отложила нож в сторону, взяла из штатива на краю стола пробирку с красноватым порошком, посыпала им порезанные грибы. – Как тебе такое: старый опытный отшельник-тенгу обучает юного человека-самурая науке любви. Или: брат и сестра посвящены Тьме и Свету, которые избрали их для зачатия Посланника Небес. Или: братья-близнецы в охваченном восстанием городе борются с врагами и со своей страстью друг к другу. Или…

– Достаточно, – замахал руками Уолт. – Мне уже отшельника и самурая с лихвой хватило. Убогство, я теперь заснуть не смогу нормально, чудиться будет всякое!

– Какое такое всякое? – Эльза достала новую чашу, налила в нее воду и развела золотистый порошок из другой пробирки. – Только не говори мне, что представляешь сейчас, как старый тенгу нежно гладит гладкую…

– Стоп, стоп, стоп! – Уолт закрыл уши ладонями. – Немедленно прекрати! Меня же теперь кошмары неделю мучить будут!

– Это месть за то, что у тебя в кабинете вечный беспорядок.

– Но-но, попрошу. Это не беспорядок, а творческая атмосфера.

– Ага, помню я свой первый день в Школе, помню, как ты меня встретил. Ты тогда тоже говорил что-то такое о творчестве и атмосфере, пока по двору бегал монстр.

– Уж прости, но я тогда разглядывал твою грудь и вообще не помню, что говорил.