– У нас у всех галлюцинации? – Было бы так приятно притвориться, что ты находишься вне происходящего.

– Они из зоопарка. Электрическая сетка вышла из строя и не смогла удержать их в неволе. – Джордж разрезал сыр ножом для стейка.

– Они должны быть помечены, как те невидимые заборы, которые удерживают собак на территории.

– Зоопарки подрезают крылья, не так ли? – Аманда читала об этом в «Лебединой трубе»[52]. Она не была уверена, что это правда. – А эти птицы могли летать. Они были дикими.

Клэй взял у Джорджа нож для стейка и нарезал салями.

– Должно быть логическое объяснение.

– На них не было браслетов или чего-то подобного. – Аманда закрыла глаза, чтобы вернуться к той картине. – Я посмотрела. Я их искала.

Джордж подумал, что это вряд ли нужно говорить.

– В Нью-Йорке не водятся дикие фламинго.

– Мы все только что их видели. Что за херня тут реально происходит? – Грубость не обладала той силой, которую она хотела ей придать. Она хотела выбежать во двор, закричать, чтобы птицы вернулись, чтобы они показались, объяснились.

Рут приняла душ и переоделась в свежевыстиранные дорогие бесформенные вещи, которые она носила дома. Она поднялась снизу и даже не почувствовала себя беззащитной, как если бы в таком виде встретила швейцара. Она смирилась с этими людьми. Теперь они знали друг друга. Внизу она пыталась использовать свой телефон, на всякий случай. Да, она прошлась по фотографиям в галерее, по расфокусированным снимкам, потому что малыши никогда не переставали метаться, хихикать, извиваться. Она заметила, что халат Аманды был распахнут, так что был виден ее лобок.

Джордж включил весь свет в качестве профилактики от страха.

– У нас полуночный перекус.

– Вы кое-что пропустили. – Аманда говорила не сардонически, но искренне.

– Дорогая, присядь. – Д. Х. был переполнен любовью к Рут.

Он приступил к отчету. Он придерживался фактов. Упомянул даже наготу Аманды. Семь фламинго. Если бы его попросили нарисовать фламинго, то он изобразил бы их клювы как треугольники, что было неправильно.

– Я думала, фламинго не летают, – сказала Рут. – Я так считала. Может, я никогда раньше об этом не раздумывала.

– Они были размером с Роуз. – Аманда видела, как они возносились, словно в сказаниях о Христе.

– Я знал, что они розовые, но не знал, что они настолько розовые. Это не похоже на естественный цвет. – Д. Х. налил жене напиток.

– Вы уверены? – Однако Рут не сомневалась в них. Не существовало ничего, с чем можно было сравнить фламинго. Она оставила свои ожидания.

– Фламинго – это фламинго. – Аманде хотелось четкости. – Вопрос не в том, уверены ли мы, а в том, почему…

– Здесь есть богатые люди, – вдохновился Клэй. – Они из чьей-то частной коллекции. Мини-зоопарк. Какое-то владение в Хэмптоне – реальный ковчег. Миллиардеры-выживальщики. У них у всех поселения в Новой Зеландии, куда они планируют отправиться, когда дерьмо полетит на вентилятор.

– Есть что-нибудь сладкое? – Рут пригубила напиток. Ей не очень хотелось его пить.

Аманда подтолкнула к ней печенье.

– Может быть, шум, который мы слышали, все-таки был громом. Какой-то мегашторм. Я слышала, что птиц сбивает с путей миграции. Как тот ураган в Атлантике, когда птицы потерялись.

Клэй пытался вспомнить то, чего никогда не знал.

– А они перелетные птицы? И если да, то пересекают ли они океан? Может, это возможно.

– Разве они не собираются на озерах? Разве они не едят какие-то креветки, отсюда их розовые перья? Думаю, это так, – сказала Рут.

– Мы просто кучка взрослых, которые ничего не знают о птицах, – сказал Джордж. Он привык все объяснять.

Может ли рыночная кривая объяснить птиц? Во всем этом была связь, но ему понадобятся дни, чтобы ее найти. Ему понадобится карандаш, газета, немного тишины. – Мы ничего не знаем о шумах, достаточно громких, чтобы расколоть стекло. Мы ничего не знаем об отключении электроэнергии в Нью-Йорке. Нас четверо взрослых, которые не знают, как поймать сигнал на сотовом, или как заставить заработать телевизор, или сделать что-нибудь вообще.

Комната наполнилась жеванием, лед стучал по стеклу.

– Забавно, я рассказывала вам о «Лебедином озере». – Рут улыбнулась. – Лебеди, фламинго. То же самое, но не то.

– Мне нужно, чтобы наступило завтра, – Клэй взглянул на цифровые часы на дисплее микроволновки. – Нам надо поспать.

– Вы хотите домой, – сказал Д. Х. – Нам повезло, что мы уже дома.

– Если только… – Рут не интересовали банальности и утешения. Она не могла увидеть светлую сторону. – Это был знак. Вы не должны уезжать. Мы не можем поехать с вами.

– Вы сказали, что покажете нам дорогу, – сказала Аманда.

– Это небезопасно. Там, – сказала Рут. Что, если их Майя не приедет в четверг? Что, если что-то идет за ними?

– Мы должны отвести Арчи к врачу! – Аманда ощущала это в своем теле подобно птичьему побуждению к миграции.

– Что с нами, по-вашему, может случиться? – Клэй не хотел уверений – он хотел просто честных догадок. – Мы уезжаем – вы сказали, что поможете нам найти дорогу.

Джордж никогда не верил в неизвестные. Алгебра показывала, что их легко вычислить. Математика больше не работала, или же это была такая математика, с которой он едва ли мог разобраться.

– С нами ничего не случится, если мы просто поедем по дороге, – сказал он жене.

– Вы думаете, что на дороге будут машины. Еда. Вода? Я не доверяю людям. Не доверяю системе. – Рут была уверена. – Может быть, Арчи станет лучше, если мы останемся на месте. Может, завтра он проснется, лихорадка пройдет, и он захочет съесть все, что есть в доме.

– Может, ему просто нужны антибиотики или что-то в этом роде? – Клэй не хотел уезжать сейчас. Он был в ужасе.

– Здесь я чувствую себя в безопасности. – Рут знала, что безопасность этой семьи на самом деле не была ее проблемой. – Все, чего я хочу, это чувствовать себя в безопасности.

– Вы могли бы остаться, – сказал Джордж.

– Мы не можем. – Аманда была полна решимости.

Неужели и правда не могли? Клэй не был так уверен.

– Мы могли бы – мы могли бы спуститься вниз. У вас будет ваша спальня.

Они замолчали, как будто знали: что-то приближается. И оно пришло. Тот же шум? Конечно. Да. Наверное. Почему нет? Кто знал. Раз, два, три раза. Окно над раковиной треснуло. Подвесной светильник над столешницей тоже. Электричество, наверное, должно было выключиться, но этого не произошло. Никто и никогда не сможет точно ответить почему. Шумы накладывались друг на друга, но были дискретными, звук – они этого не знали – американских самолетов в американском небе, что мчались к американскому будущему. Самолет, о существовании которого большинство людей не подозревало. Самолет, созданный для того, чтобы творить непроизносимые вещи, направлялся к ним.