– Арчи! – Аманда не знала, что происходит. Конечно, не знала.

Он присел на пол, чтобы подобрать зуб. Он был больше, чем те полые оболочки, которые он оставлял под подушкой, пока ему не исполнилось десять. Он сужался к корню, по-звериному и угрожающе. Арчи держал зубы в ладони, как ныряльщик, гордящийся своим жемчугом.

– Мои зубы!

Аманда посмотрела на своего мальчика, тощего и жалкого в трусах-боксерах из полосатого тика.

– Что это такое?

Мальчик не плакал, потому что был слишком сбит с толку.

– Мама. Мама, мои зубы.

Он протянул руку, чтобы они увидели.

– Клэй! – Она не знала, что делать, и апеллировала к мнению другого человека. – Боже мой, твои зубы!

– Что со мной происходит? – Он смешно говорил, потому что не мог нормально произносить слова, не имея возможности касаться языком зубов.

Аманда взяла мальчика за плечи и повела обратно к постели. Стоя, он был слишком высоким. Она прижала ладонь, затем тыльную сторону руки к его лбу.

– Тебе не жарко? Я не понимаю…

Клэй подошел, когда его подозвали, с полотенцем на талии и обеспокоенным лицом.

– Что происходит?

– Что-то не так с Арчи! – Аманда думала, это очевидно.

– Что это такое?

Мальчик протянул ладонь отцу. Клэй не понял. Да и кто бы понял?

– Малыш, что случилось?

– Я просто… мне показалось, что зуб какой-то странный, я прикоснулся к нему, и он выпал.

Это был тот самый момент. Ущелье. Клэй был готов в него упасть.

– Как это? У него все еще жар? – Клэй протянул руку, чтобы коснуться руки мальчика, его шеи, его спины. – Ты горячий – он горячий?

– Не знаю. Я думала, что все не так уж плохо, но я не знаю. – Аманда не помнила, что говорила эти слова уже много раз. Она не знала, она ничего не знала.

Клэй озадаченно переводил взгляд с ребенка на жену. Может, мальчик болен, может, он заразен?

– Все в порядке. Ты в порядке.

– Я не чувствую, что я в порядке! – Но это была неправда. Арчи чувствовал себя… хорошо? Настолько нормально, насколько это было возможно. Его тело работало, чтобы держать все под контролем. Оно отбрасывало лишнее, чтобы сохранить целое.

Повинуясь какому-то темному порыву, Клэй на секунду замер, чтобы проверить, все ли в порядке с его собственным телом. Откуда ему было знать, что не все в порядке? Потом он проснулся, по-настоящему, посмотрел на своего сына, окровавленного и беззубого, и попытался придумать, что делать дальше.

– Ты наполнил ванну? – Аманда делала то, что была в состоянии делать. – Это чрезвычайная ситуация! Нам понадобится вода!

ПЕРВЫМ ИНСТИНКТОМ КЛЭЯ БЫЛО ПРОКОНСУЛЬТИРОВАТЬСЯ С ВАШИНГТОНАМИ. Пораскинуть мозгами вчетвером. Они устроят конференцию: сила – в числе, мудрость – в более преклонном возрасте, но никто из них никогда не видел ничего подобного. Они сбились в кучу и осматривали Арчи, как Фома с друзьями на картине Караваджо. Неверие тут было вполне уместно.

– И ты хорошо себя чувствуешь? – Рут не понимала, как это возможно.

Арчи только пожал плечами. Он повторял это уже не раз.

– Ну что ж. Это хоть что-то. Нам нужно подумать о том, как доставить его к доктору. – Д. Х. чувствовал, что это очевидно. – Не в Бруклине. Здесь.

– У нас есть номер педиатра. – Рут провела исследование, когда приезжали Майя, Клара и мальчики. Им так и не пришлось использовать эту информацию, но она у них была.

– Ему нужно в неотложку, – сказал Д. Х.

Клэй серьезно кивнул. Плавали – знаем, как и любой родитель, достойный называться таковым. Шарик арахисовой пасты, притаившийся в ягодном смузи. Самоуверенный прыжок с высоты на детской площадке. Затрудненное дыхание одной ужасной зимней ночью.

– Вы правы. Ждать нельзя, – Как бы ему хотелось, чтобы было можно.

– Где больница? – Аманда не знала, что делать со своим телом. Она ходила кругами, вставала и садилась, как собака, которая никак не может устроиться поудобнее.

– Это далеко?

– Может, минут пятнадцать…

Д. Х. посмотрел на жену, ища подтверждения.

– Думаю, подальше. Знаешь эти дороги – наверное, ближе к двадцати, а может, и дольше? Думаю, это зависит от того, поедете ли вы по Эбботт или выедете на шоссе… – Рут хотелось, чтобы ей было все равно. Она не хотела того, что последует. Но ничего не могла с собой поделать. Она была человеком.

– Хочешь воды или еще чего-нибудь?

Арчи покачал головой.

– Мне не нужно в больницу. Я чувствую себя хорошо, правда.

– Нам просто нужно убедиться, милый. – Аманда ломала руки, как актриса любительского театра. – Расскажете, как нам ехать? Или вдруг чей-нибудь телефон заработал? Нет?

– Я вам покажу, – сказал Д. Х.

– Нарисуйте нам карту. GPS никуда не годится. Сделайте нам карту, и мы поедем. – Аманда подошла к столу. Конечно же, Рут держала на нем стакан с заточенными карандашами, блокнот с чистой бумагой.

– Я могу нарисовать вам карту. Но это очень просто, как только вы вернетесь к главной дороге…

– Я потерялся. – Клэй положил руку на плечо сына. Он почти не мог смотреть на них. – Я потерялся. В прошлый раз.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Аманда. – Потерялся?

– Это совсем не просто! Я выехал. Съездить и узнать, что происходит. Чтобы добраться до сути… чем бы это ни было. И я поехал по дорожке, проехал палатку с яйцами, и я думал, что знаю, куда ехать, но я ошибался. Я ездил кругами, потом повернул обратно, и тогда действительно потерялся. Не знаю, как мне удалось найти дорогу назад. Я услышал тот шум и подумал, что сойду с ума, и тут появился поворот, который я искал, дорога к подъезду к дому. Она просто оказалась там.

– Значит, ты никого не видел. И ничего. Значит, ты никуда не ездил.

В голосе Аманды прозвучало обвинение, но и облегчение: у него даже не было возможности ничего узнать! Они все слишком остро реагировали. Ничего не было. Промышленная авария, эти звуки – от четырех контролируемых взрывов, отключение электричества легко объяснимо. Нехорошо! Но и не самое худшее.

– Я мог бы показать вам дорогу. Мы тоже поедем. Все мы.

– Нет. – Рут была тверда. Все ее тело дрожало. – Мы не поедем. Мы этого не сделаем. Мы ждем здесь. Пока что-нибудь не услышим. Пока что-нибудь не узнаем. – Она бы позволила им остаться, но не собиралась рисковать ради них жизнью.

– Не о чем беспокоиться. Мы их отвезем. Поговорим с кем-нибудь, выясним, что знают люди, может, заправим машину, вернемся сюда.