class="p1">Главное, подольше оставаться незамеченными. Если повезет, тьфу-тьфу-тьфу, то до самого конца. Задержка может возникнуть еще из-за того, в каком состоянии будут находиться пленники. Но подобные проблемы Гюльчатай привыкла решать в порядке их поступления.

В одиночку проделать все это, пожалуй, трудновато, а вдвоем уже вполне реально. Зря, что ли, в больничной палате Севка прохлаждается, отдыхает, отъедается. Пусть попашет теперь за двоих, троих-четверых…

В городской больнице Бендер-Аббаса строгую представительницу российского консульства встретили с должным уважением. На оформление официальных бумаг потратили минимум времени, и с огромным почтением приняли письменную благодарность от дипломатической миссии за успешное излечение российского подданного.

Сам подданный, румяный и ухоженный, вольготно расположился на заднем сиденье взятого напрокат вместительного лимузина и, устало помахав рукой вышедшему из здания госпиталя для проводов медицинскому персоналу, неторопливо отбыл, вероятно, прямо в Россию, для длительного восстанавливающего лечения.

В пути было достаточно времени, чтобы девушка подробно описала Севе все произошедшие события. Они еще раз вдвоем прошлись по пунктам Галиного плана. Если у Севы и появлялись какие-то сомнения в реальном воплощении отдельных моментов, он тут же вспоминал сквер в Бендер-Аббасе, полет Гюльчатай со скейтом и гранатой в лобовое стекло движущегося лимузина, и на их место приходила твердая уверенность, что с такой девушкой получится абсолютно все.

В Джаске им долго пришлось разыскивать подходящее плавсредство. Наконец, Сева набрел на огромный допотопный швербот, который лет, наверно, тридцать тому назад вполне мог служить рыболовным траулером целому колхозу нищих обитателей иранского побережья, а теперь просто догнивал у полузатопленного причала. Владельцем оказался бедный иранец, ютящийся со своей многочисленной семьей в хибарке здесь же на берегу. Продал он личную собственность с нескрываемой радостью, а за дополнительное вознаграждение взялся самостоятельно приобрести поношенный, но вполне надежный мотор, установить его на борту и подлатать самые зияющие дыры в корпусе.

Зато акваланги и плавательные костюмы они приобрели самые современные вместе с целым набором инструментов для подводных работ.

Старый иранец не подвел и в назначенный день передал Севе вполне пригодный для круиза лайнер. Кое-что Галя и Сева сделали уже самостоятельно: загрузили на борт максимальное количество горючего, свободные места в трюме забили всяким нетонущим хламом для большей непотопляемости, и предельно жестко отрегулировали рули. Наконец, все было готово. Операцию решили проводить этой ночью.

Чтобы не вызывать подозрений, в море вышли еще засветло, когда обычно производят вечерний лов немногочисленные местные рыбаки. Девушка даже обзавелась настоящей справкой, разрешающей ловить рыбу в прибрежных водах, заплатив в каком-то местном муниципалитете сразу и вперед за весь предполагаемый улов.

Швербот по большой дуге отошел на значительное расстояние, где не привлекал ничьего внимания и свободно раскачивался на усиливающихся волнах в ожидании самого темного ночного часа. Галя и Сева были одеты в гидрокомбинезоны и обвешаны водонепроницаемыми мешками с оружием и инструментом.

Наконец, час пробил, и корабль, развернув нос точно к берегу, начал набирать крейсерскую скорость. Пока все расчеты оправдывались: сторожевые корабли ринулись на перехват пришельца со значительным опозданием, потом несколько раз громогласно приказывали что-то через мощный мегафон. Первая предупредительная пулеметная очередь прозвучала уже в пределах неплохой видимости берега. Затем к стрельбе подключился подоспевший вертолет. Еще несколько выстрелов из бортовых пушек были предупредительными. Поняв, наконец, что таинственный гость и не думает тормозить, за него взялись вплотную.

В ответ на град пуль «Летучий Голландец» только слегка отвернул нос от прямого перпендикулярного направления к берегу и продолжал мчаться вперед. Теперь патрули не на шутку встревожились. С вертолета в упор выпустили две ракеты по ходовой рубке, а катера приблизились менее, чем на полкабельтова. Дредноут, разогнавшись, неукротимо рвался вперед, никак не реагируя на появившиеся в разных местах очаги пожара и вырываемые мощными залпами из деревянного корпуса целые фонтаны щепок и опилок.

Вскоре пожар на борту усилился так, что противник мог продолжать канонаду лишь со значительного расстояния. А шаланда все летела вперед, продолжая немного забирать в сторону, описывая у самого берега большую дугу. Теперь это был уже целый огнедышащий дракон, плюющийся во все стороны залива головешками отломанных мачт и пылающими листами бортовой обшивки. От входа в грот он уже удалился на значительное расстояние и приближался к берегу по очень пологой касательной.

Возбужденные этим односторонним боем сторожевые катера и вертолет охраны продолжали набрасываться на безобидную шаланду, как свора охотничьих псов на смертельно раненного зверя…

Галя и Сева давно покинули борт шхуны, застопорив рычаги управления рулями и разогнав мотор до критических оборотов.

Под водой за несколько минут они достигли входа в Грот. Специальные защитные сети от проникновения внутрь кораблей, субмарин и подводных диверсантов удалось преодолеть быстро и бесшумно. Запас времени давал необходимую свободу маневра.

Преследователи рыболовной шхуны еще не скоро разберутся с разметенным на значительное расстояние корабельным хламом, среди которого отыщется множество окровавленных обрывков одежды, спасательных кругов, остатков выловленной рыбы и предметов такелажа. Сама же шаланда исчезнет в полыхающем столбе огненного взрыва: бочки с горючим и несколько гранат были припрятаны в глубоком трюме, чтобы избежать преждевременного катаклизма.

Причалы внутри Грота были пусты, не считая шикарной яхты директора «Роспосэла». Это был хороший знак: значит, рабочие и обслуживающий персонал субмарины уже вывезены, а число вооруженной охраны наверняка значительно сокращено.

Не задерживаясь у воды, Галя и Сева быстро проскользнули во внутренний коридор. Здесь их пути расходились: девушка отправлялась к охраняемым каютам в глубине скалы, а Сева устремился к лифту. Надо было убедиться в его работоспособности, подняться наверх, где в скальном ангаре днем разгружались товарные поезда, и нейтрализовать возможные стационарные посты охраны или передвижной дозор. Этот участок Центра покойный Кулик знал плохо и никак не отобразил на схеме. Приходилось надеяться на Севину интуицию и отличную боевую подготовку. Неожиданных встреч следовало избегать.

Гюльчатай, не встретив никого по дороге, пробралась в нужный сектор. Распластавшись на полу, она осторожно из-за угла осмотрела короткий тупиковый коридорчик. Охранник оказался всего один. Он сидел на стуле метрах в шести от нее с автоматом в руках и неторопливо поводил головой из стороны в сторону. «Дисциплинированный, дурак, – подумала девушка, – придется стрелять отсюда на поражение». Ее пистолет с надежным глушителем производил шума не больше, чем хлопок в ладоши, а случайно произведенный выстрел из «АКМа» под каменными сводами мог растревожить весь муравейник.

Чуть высунув дуло пистолета из-за угла, Галя тщательно прицелилась и выстрелила. Пуля попала точно в висок охранника. Его голова откинулась на левую сторону груди, пальцы, удерживающие лежащий на коленях автомат, разжались и… больше ничего не произошло.