Всемирно известный историк искусства и ведущий исследователь творчества Макса Эрнста Вернер Шпис, выдавший сертификаты подлинности на семь картин, не засомневался ни разу. Недоверие лишило бы его достигавших шестизначных сумм комиссий от посредников и покупателей. От наказания он не ушел: в 2013 году он в качестве возмещения ущерба выплатил французскому коллекционеру, приобретшему на основании заключения Шписа мнимую картину Макса Эрнста «Tremblement de terre» («Землетрясение»), 652 883 евро.

Говоря по справедливости, Шпис должен был бы раскошелиться не один, а вместе с галеристами. Ведь торговля произведениями искусства заработала на Бельтракки, как ранее на других изготовителях подделок, и была заинтересована не столько в фальсификациях, сколько в положительных оценках, на которых она и зарабатывает. Какую роль сыграли в деле Бельтракки арт-рынок в целом и отдельные продавцы в частности, как они были открыты, насколько были вовлечены в процесс и какие роли играли, земельный суд Кельна не выяснил. Он удовлетворился изобличением четырех виновных: Вольфганга Бельтракки в 2011 году приговорили к шести годам лишения свободы, его жену Хелену – к четырем, Отто Шульте-Келлингхауса – к пяти годам, которые они могли провести в тюрьме открытого типа. Жанетт С. отделалась условным наказанием. Хелена и Вольфганг Бельтракки использовали остававшееся в тюрьме свободное время для написания книги, опубликованной в 2014 году под названием «Автопортрет». К тому же по заказу телеканала «3sat» Бельтракки написал портреты пяти знаменитостей для телевизионного сериала «Мастер фальсификации», транслировавшегося в конце 2014 года. Харальд Шмидт, например, был написан им в стиле Отто Дикса.

Во время судебного процесса Бельтракки сознался только в 14 подделках. Список доказанных и предполагаемых фальшивок можно найти в книге «Поддельные картины. Реальные деньги» Стефана Кольдехоффа и Тобиаса Тимма. Этот список занимает 30 страниц.

По оценкам, около одной трети всех фигурирующих на арт-рынке картин являются подделками; почти две трети произведений покойного художника представляют собой фальшивки. Каждые несколько месяцев начинается очередной скандал. Только было раскрыто дело Бельтракки, как была арестована проживавшая в США на Лонг-Айленде мексиканка Глафира Росалес. Она притворялась, что общается с анонимными частными коллекционерами, и поставляла на американский художественный рынок мнимые картины Джексона Поллока и Марка Ротко. Нью-йоркской галерее «Knoedler», приобретшей, подобно многим другим, товар у мошенницы, после продажи одному покупателю «Поллока» за 17 миллионов долларов и привлечения к суду пришлось закрыться. Только стал известен этот случай, в Германию прилетела русско-немецко-израильская банда из шести мошенников, которая на широкую ногу «внедрила» на художественный рынок примерно 400 поддельных произведений русского авангарда начала XX века, в том числе мнимые работы Василия Кандинского, и таким образом заработала миллионы евро. В результате были скомпрометированы многие предметы той эпохи, и теперь художественный мир говорит о подлинных работах того времени с наименьшей уверенностью, чем когда-либо.

Так как незаконный оборот произведений искусства (который включает не только незаконную торговлю картинами, но и работу с крадеными культурными ценностями) наряду с незаконным оборотом оружия и наркотиков является наиболее прибыльной отраслью международной преступности, а фальсификация предметов искусства обеспечивает прибылью галереи, многие продавцы не заинтересованы в надежном подтверждении подлинности своих товаров. Это касается и продавцов в недрах Интернета, и тех, кто работает с всемирно известными аукционными домами Сотби и Кристи: попасться можно везде. Хотя для серьезных сделок необходимо безупречное подтверждение происхождения художественных произведений, сертификат подлинности может также оказаться подделкой. Кроме того, подтверждение подделки требует больших расходов: фальсификатор может имитировать следы старения работы, подпись художника может быть так же скопирована, как и его стиль, рама, холст и краски на самом деле могут оказаться старыми и происходить, например, с блошиного рынка.

Кроме того, ошибаться могут не только лучшие эксперты в области искусства, но и сами художники. О Пикассо известно, что он счел своими подделки, показанные ему в качестве эксперимента. Ввиду того, что в одном только его наследии выявлено 5000 картин, рисунков, скульптур и керамических изделий из разных периодов его творчества, отслеживать их непросто любому человеку. Инвентаризация произведений Пикассо вылилась в годы работы, тем не менее часто каталоги содержат лакуны. С детства фиксировал и нумеровал свои работы лишь Пауль Клее. В довершение всего существует особый вид копиистов, легально повторяющих оригиналы: в Китае недалеко от Гонконга находится «деревня художников» Дафен, жители которой специализируются на повторении произведений искусства и по 30 евро сбывают копии произведений Ван Гога, которые могут в конечном итоге всплыть на интернет-рынке художественных изделий под видом подлинников. Особая группа критических копиистов в 1970-е годы создала собственное художественное движение – апроприационизм. Члены движения проповедовали уход от условностей подлинности произведений и их авторства, аргументируя это тем, что они насаждаются только в современную эпоху, но были чужды Средним векам, а сегодня себя изжили.

Это еще не все. Помимо копий (выполненных другой рукой) существуют и другие варианты расхождения с оригиналом или базовым произведением: реплики (копии, выполненные самим художником), варианты (реплики, существенно отличающиеся от оригинала), репродукции (копии, выполненные с помощью графических техник) и работы, прошедшие реставрацию (произведения с восстановленным первоначальным состоянием, которые впоследствии все чаще оказываются подделками).

«Искусство – это иллюзия», – сказал Марсель Дюшан. Иногда, однако, можно только удивляться, как неуклюжий обман воспринимается как произведение искусства. Например, лондонский издатель и гравер XVII века Питер Стент скопировал гравюру Рембрандта и выдал эту копию за портрет лорда-канцлера и автора «Утопии» Томаса Мора. Хотя в изображении не было никакого сходства, метод Стента имел успех. Также, чтобы получить портрет желаемой личности, он мог поменять на гравированном портрете изображение головы и, скажем, превратить короля Карла II в Ричарда Кромвеля.

Свежим примером являются поддельные акварели Явленского, обнаружившиеся в начале 1990-х годов. В глазах экспертов изображения были плохо выполнены или не соответствовали стилю художника; также оказалось, что они лишь повторяли масляные картины мастера в технике акварели. Кто был автором подделки, осталось неясным. При этом наследники русско-немецкого художника Алексея Явленского (1864–1941), которые также были владельцами архива Явленского в Локарно, подтвердили подлинность акварелей и хорошо заработали на их продаже.

Намного лучшего качества оказалась картина Винсента Ван Гога «Закат в Монмажуре», которую мастер должен был написать летом 1888 года. В 1988 году работа была классифицирована специалистами как поддельная. Тем не менее в 2013 году тщательное исследование стиля, техники, красок и холста произведения указало на то, что его автором был все-таки Ван Гог. Результаты исследования подтвердились документально: в двух найденных письмах художник говорил о работе над картиной и высказывал мнение, что она ему не удалась.