По крайней мере, тогда еще играли. В международных футбольных тотализаторах больше не нужно и это: игры инсценируются, как встреча 3 февраля 2015 года белорусских команд «Слуцк» и «Шахтер» из Солигорска, на которые можно было поставить по-настоящему на нескольких азиатских букмекерских порталах. Игры на самом деле не было, как и, если привести лишь один пример из многих, молодежного международного матча между Туркменистаном и Мальдивами в январе 2012 года.

Сегодня на мошенничество толкают деньги, а раньше это была политика. Можно считать вполне вероятным, что не все было безупречно в финальных матчах 1934 года в Италии и 1978 года в Аргентине: оба раза сомнительным образом победили команды хозяев поля, укрепив положение фашистского режима или военной диктатуры.

То, что в велоспорте (а также в плавании, легкой атлетике и многих других видах спорта) делает допинг, в футболе (а также в боксе, фигурном катании и пр.) – подтасовка, в шахматах выполняет компьютер. Он разрешен как вспомогательное средство для домашней подготовки и анализа, но не во время турниров. Хотя, разумеется, попытки такого его использования предпринимаются. В 1998 году игрок региональной лиги Клеменс Альверман вызвал всеобщее удивление, когда выиграл открытый турнир в Беблингере, получив 7,5 очка за девять партий. В последнем туре он позволил себе заявить, что поставит мат гроссмейстеру Сергею Калиничеву за восемь ходов, и прокомментировал недоверчивую ухмылку противника: «Не смейтесь. Проверьте!» За 4600 марок Альверман вооружился на тот момент сильнейшей шахматной компьютерной программой «Fritz», а также наушником и спрятанным в кармане пиджака карманным радио, благодаря которым он получал подсказки ходов. В гостиничном номере сидел его пособник, который использовал компьютер.

На шахматной Олимпиаде 2010 года использовались смс-сообщения. Француз Себастьян Феллер играл, а его тренер Кирилл Марцоло анализировал ситуацию в шахматной программе на мобильном телефоне и посылал лучший вариант хода в зашифрованном сообщении главе команды Арно Ошару, которой наставлял игрока с помощью хитроумных знаков руками.

До сих пор не получилось уличить в обмане болгарского студента-педагога и игрока-любителя Борислава Иванова, мастерство которого в 2012 году как по волшебству достигло высокого международного уровня, так что он одержал победу над четырьмя гроссмейстерами во время турнира в хорватском Задаре. Личный обыск тогда ничего не показал, не было и подозрительных лиц, которые выделялись бы жестами или попыткой установить с игроком зрительный контакт. Во время своих партий, независимо от того, насколько захватывающими они были, Иванов лишь казался странно равнодушным, а его ходы ход за ходом повторяли рекомендации шахматной программы Houdini, что показала последующая проверка. Вероятность того, что игра любителя может случайно совпасть с этими рекомендациями, – лишь одна на миллион.

На турнире в болгарском Благоевграде в октябре 2013 года было отмечено, что Иванов постоянно двигал ногой; на просьбу главы турнира снять ботинок он не ответил и был дисквалифицирован. Два месяца спустя, он появился на турнире в испанском Навальмораль-де-ла-Мата и легко обыграл нескольких гроссмейстеров. На этот раз он взял на себя смелость снять обувь. Однако Иванов не снял верхнюю одежду, хотя на уровне груди она неестественно выпирала. Он предпочел выйти из турнира.

Можно предположить, что здесь был задействован не человек, а машина. Обратная ситуация сложилась со знаменитым шахматным автоматом австрийского изобретателя и конструктора Вольфганга фон Кемпелена, наделавшим много шума с 1769 года. Так называемый шахматный турок Кемпелена представлял собой большой ящик, на верхней поверхности которого была сделана шахматная доска, а перед ней сидел одетый в турецкий костюм манекен в человеческий рост, передвигавший шахматные фигуры. Согласно легенде, машине проиграли Фридрих II Прусский и Наполеон. Окончательно секрет автомата Кемпелена не раскрыт и сегодня, как неизвестно до сих пор и то, кто сидел в ящике и управлял роботом. Перед одной из партий Кемпелен разрешил зрителям заглянуть внутрь ящика, но никому так и не удалось заметить сидящего за механизмом человека.

О мошенничестве речи не было, так как вопрос «Человек или машина?» Кемпелен всегда оставлял открытым, представляя ответ на усмотрение общественности. Люди знали, что их обманывают, воспринимали подобные шахматные партии как развлечение, а коллективное разгадывание тайны – как салонную игру. Время, когда под игрой и спортом начали подразумевать нечто большее, еще не наступило.

Поп-музыка – это, вероятно, тот жанр, в отношении которого чаще всего возникают подозрения в плагиате или начинаются судебные разбирательства по причине нарушения авторских прав, так как музыканты, композиторы и критики замечают или хотят замечать в новых композициях мелодии из уже написанных произведений или их переложения. Например, песня Джорджа Харрисона «My Sweet Lord» от 1970 года была переделанной композицией «He’s So Fine», исполненной в 1962 году американской женской группой «The Chiffons», – по решению суда бывший битл должен был выплачивать две трети своего дохода от песни ее автору Ронни Маку.

Неприятности были и у немецкого рэпера Бушидо. В 2010 году земельный суд Гамбурга приговорил его выплатить 63 000 евро в качестве возмещения ущерба французской группе «Dark Sanctuary». Кроме того, он должен был обеспечить дополнительную компенсацию неустановленного размера, зависящую от доходов от его уже проданных дисков. Также он должен был изъять из продажи и уничтожить 11 своих сольных альбомов и сборников. Причина: в 13 произведениях Бушидо использовались «защищенные авторским правом звуковые последовательности», из них восемь произведений были на диске «Von der Skyline zum Bordstein zurück», вышедшем в 2006 году.

Разумеется, обычно стороны договариваются во внесудебном порядке, как это сделал рэпер Ванилла Айс с Дэвидом Боуи и группой «Queen». В 2010 году рэпер использовал их басовый рифф[64] из песни «Under Pressure» в своей композиции «Ice Ice Baby».

Если автор дает свое разрешение, появляются обычные кавер-версии. Сложнее, когда исходная композиция без упоминания композитора и автора текстов просто наделяется английским обозначением «traditional» как свободная от авторских прав. Так было с песней «Rolling Stones» «Love In Vain» из альбома «Let It Bleed» 1969 года, оригинал которой принадлежал блюзовому американскому гитаристу Роберту Джонсону и вышел на пластинке в 1937 году. Правда, сам Джонсон написал этот хит под влиянием песни «In the Evenin’ When the Sun Goes down» блюзового пианиста Лероя Карра. Подобно литературе и другим видам искусства, в музыке не так легко отличить цитаты от плагиата, так как каждое произведение по стилю, форме и содержанию более или менее явно указывает на предшествующие композиции.

Совершенно очевидно, что широко распространенное мнение о возможности заимствовать из чужого произведения до семи тактов является юридически несостоятельным. С точки зрения «GEMA»[65], для плагиата достаточно уже одного такта. Но что, если в музыкальной композиции вообще нет ни одного такта?