Мелисса с Йеном рассматривали мраморную статуэтку возле бара. Отец вышел на улицу, беседовал с кем-то по мобильнику. Мама тоже говорила по телефону, почти полностью спрятавшись за кроваво-красной шторой. Спенсер прислушалась.

– Что, заказ принят? – уточнила у кого-то мама. – Фантастика. Она будет в восторге.

«От чего я буду в восторге?» – хотела спросить у нее Спенсер. Но потом подумала, что мама, наверное, хочет устроить ей сюрприз, когда она выиграет конкурс.

Мелисса удалилась в дамскую комнату, и Йен плюхнулся на диван рядом со Спенсер.

– Волнуешься? – Он широко улыбнулся. – Ясное дело. Такое событие.

Хоть бы раз от Йена воняло гнилыми овощами или псиной, сетовала Спенсер, тогда бы его присутствие гораздо меньше ее смущало.

– Ты не сказал Мелиссе, что вчера вечером заходил ко мне в номер? – шепотом спросила она.

На лице Йена появилось деловитое выражение.

– Конечно, нет.

– И она ничего не подозревает?

Йен спрятал глаза за темными стеклами своих «авиаторов»[101].

– Зря ты так боишься Мелиссу. Можно подумать, она кусается.

Спенсер плотно сжала губы. В последнее время ее не покидало ощущение, что Мелисса способна не только ее искусать, но еще и заразить бешенством.

– Молчал бы лучше, – огрызнулась она.

– Спенсер Хастингс? – вызвала ее девушка-регистратор. – Вас ждут.

Едва Спенсер встала с дивана, родители подскочили к ней, замельтешили вокруг, словно пчелы.

– Не забудь сказать, что ты играла Элизу Дулитл в «Моей прекрасной леди», хотя была больная и с высокой температурой, – шепнула мама.

– Не забудь упомянуть, что я знаком с Дональдом Трампом, – добавил папа.

Спенсер сдвинула брови.

– А ты с ним знаком?

– Однажды мы сидели рядом в «Чиприани» и обменялись визитками.

Спенсер старалась незаметно дышать по системе йоги.

Столик № 6 располагался в укромном уголке в глубине обеденного зала. Трое взрослых, сидевшие за ним, пили кофе и жевали круассаны. Когда Спенсер приблизилась, они встали.

– Добро пожаловать, – поприветствовал ее лысеющий мужчина с детским лицом. – Джеффри Лав. Победитель «Золотой Орхидеи» восемьдесят седьмого года. Член правления Нью-Йоркской фондовой биржи.

– Аманда Рид. – Спенсер пожала руку высокая худая женщина. – Победитель «Золотой Орхидеи» тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года. Главный редактор еженедельника «Бэрронс»[102].

– Квентин Хьюз. – Ей кивнул чернокожий мужчина в потрясающе элегантной сорочке фирмы Turnbull & Asser[103]. – Лауреат «Золотой Орхидеи» тысяча девятьсот девяностого года. Исполнительный директор «Голдман Сакс»[104].

– Спенсер Хастингс.

Она постаралась опуститься на стул как можно изящнее.

– Значит, это вы написали реферат «Невидимая рука»[105]?

Аманда Рид расплылась в улыбке, снова усаживаясь за стол.

– Ваша работа произвела на нас огромное впечатление, – тихо сказал Квентин Хьюз.

Спенсер складывала и разворачивала белую салфетку. Естественно, все ее собеседники работали в сфере финансов. Как будто нельзя было посадить за ее столик историка искусства, или биолога, или режиссера-документалиста, хоть кого-то, с кем она могла бы найти общий язык. Она попыталась представить своих интервьюеров в нижнем белье. Потом – как два ее лабрадудля[106], Руфус и Беатрис, похотливо трутся об их ноги. Потом – как выкладывает им всю правду: что она ни черта не смыслит в экономике, ненавидит ее, а реферат стащила у сестры из страха, что ее средний балл не дотянет до 4.0.

Поначалу интервьюеры задавали Спенсер простые вопросы: где учится, чем увлекается, какой имеет волонтерский и организаторский опыт. Она отвечала гладко, без запинки. Интервьюеры улыбались, кивали, что-то записывали в маленькие кожаные блокноты с эмблемой конкурса «Золотая Орхидея». Спенсер рассказала о своем участие в постановке «Бури»[107], сообщила, что является редактором школьного ежегодника и что в десятом классе организовала эко-путешествие в Коста-Рику. Спустя несколько минут она откинулась на спинку стула, думая: «Все хорошо. Просто замечательно».

А потом пикнул ее мобильник.

Интервьюеры удивленно посмотрели на нее.

– Вы должны были отключить телефон перед тем, как прийти сюда, – отчитала ее Аманда.

– Простите. Я думала, что отключила.

Порывшись в сумочке, Спенсер достала телефон и перевела его в беззвучный режим. Ее взгляд упал на окошко предварительного просмотра сообщений. Послание в режиме онлайн поступило от некоего АААААА.

Прикусив губу, Спенсер быстро убрала телефон. «А ведь это сделала она». «Э» имеет в виду то, о чем она подумала?

Она снова обратила взгляд на интервьюеров. Перед ней теперь сидели совершенно другие люди – собранные, серьезные, готовые перейти к настоящим вопросам. Спенсер опять стала теребить салфетку. «Они не догадываются, что я не та, за кого себя выдаю», убеждала она себя.

Квентин Хьюз положил руки на стол возле своей тарелки.