– Как это? – удивилась я.

– А вот так! – хитро подмигнул Тимур. – У матери, я имею в виду родную мать, юбилей намечался. Ну, мы с братаном решили ей серьги подарить. Денег поднакопили… Накануне я загрипповал немного и попросил Родьку в ювелирку пойти без меня. Когда он вернулся, я сразу понял – что-то произошло. Глаза у него безумные, бормочет фигню какую-то… Я ему стаканчик накатил и через полчаса приступил к расспросам. Что? Как? А Родька знай мямлит: «Она такая… такая… Фея!» Ну, думаю, влип ты, паря! А самому до жути интересно, что это за фея такая объявилась. Из допроса полупьяного и полусумасшедшего братика стало ясно, что подарок матери он так и не купил, а простоял полчаса соляным столбом в ювелирной лавке, созерцая прелести своей феи. Тогда я сам пошел. Настька и правда была хороша: фигура там, ноги, грудь… Решил я тогда Родьке сюрприз сделать. Он, думаю, еще полгода страдать будет, а подойти не решится. Пока серьги для матери выбирал, познакомился. Родионом назвался.

– Зачем?

– Темнота ты, Женька! Я с девушкой познакомился, влюбил ее в себя, а потом Родьке передал…

– Понятно, – протянула я. Тимур в эту минуту был мне почему-то неприятен. – И как брат отнесся к этому?

– Ну как… Сначала ругался, потом даже обрадовался. Еще бы! Я за него всю черновую работу сделал. Правда, позже он все же Настьке рассказал правду.

– И что Настя?

– Козлом меня обозвала, побушевала немного… В общем, нормально. Зато брата счастливым сделал.

– Да уж, счастья привалило! Слушай, а чем Настя занималась?

– Я ж говорил, в ювелирном работала! – воскликнул Тимур, явно досадуя на мою бестолковость. – Она в камнях здорово разбиралась. Ее в магазине очень ценили.

– Она где-нибудь училась этому?

– А я знаю? Хотя Родька говорил, что она в Москву на частные занятия ездила к какому-то крутому спецу. Известный дядька. В определенных кругах, разумеется. Кажется, он в Алмазном фонде работал…

Еще один спец из Алмазного фонда! Стоп! А может, это один и тот же?

– Как звали этого господина, ты, конечно, не знаешь, – предположила я.

– Вот и знаю! Настька все уши о нем прожужжала. Виталий… Виталий… нет, отчества не вспомню. У него еще фамилия нерусская какая-то… Штольц, что ли?

– Шульц…

– Точно, Шульц! – обрадовался Тимур и довольно рассмеялся.

«Конечно, Шульц, – мысленно подтвердила я. – Кто ж еще? И это его телефон записан у Родиона в ежедневнике. Вот почему номер показался мне знакомым!»

– А брат твой в драгоценных камнях разбирался?

– Более или менее. Какое-то время он с Настькой к ювелиру этому ездил. Потом надоело. Слушай, Жень, – после недолгого молчания спросил Тимур, – а кого, ты говорила, убили?

– Ты у Родьки на квартире часто бывал? – в свою очередь полюбопытствовала я.

– Так, время от времени…

– У Родиона сосед был – инвалид чеченской войны. Матвей. Вот его и убили.

– А за что, не знаешь? Убийцу уже нашли?

– Ищут, – туманно ответила я. – А за что… догадываюсь, конечно, но тебе это неинтересно. Кстати, Анастасия была причастна к контрабанде якутских алмазов…

– Настька?! Да ладно тебе! Чушь собачья!

Мне, признаться, и самой с трудом в это верилось. Но факты – вещь упрямая, а женщины – существа коварные. Особенно те, которые производят впечатление тихонь и скромниц. Как справедливо гласит народная мудрость, в тихом омуте черт ногу сломит.

– Мне кажется, что и Родион твой имел какое-то отношение к алмазам. Может, в связи с этим он и пропал, – высказала я предположение.

– Думаешь, его тоже… как Настю… В смысле, убили?

– Не исключаю такой возможности. – Я важно надула щеки.

Конечно, я знала, что Родька жив. Кроме того, предполагала и то, что он, вероятно, преступник. Но Тимуру об этом знать пока не следовало.

– Жень, – Тим виновато отвел глаза, – ты извини, но мне снова надо уехать…

Намек я поняла и поднялась из-за стола.

– Последний вопрос. Кто у Насти родители?

– А у нее нет родителей. Она с теткой жила.

– Знаешь адрес?

Тимур взял со стола листок бумаги, что-то быстро на нем написал и протянул мне с легкой улыбкой. Попрощавшись с хозяином сервиса, я покинула помещение.

Выходит, Шульц, Настя и Родион были знакомы. В принципе это ни о чем не говорит. Мало ли, кто с кем знаком! Однако мне-то хорошо известно, что таких совпадений просто так не бывает. Я остановила машину и достала мобильник.

– Алло? Сергей Николаевич? Здрасте, это Женя.

– Привет, Женя, рад тебя слышать! – В голосе Кузи на самом деле слышались радостные нотки. – Что новенького?

– Пока ничего, работаю, – вздохнула я. – Вы о нашем уговоре помните?

– Помощь понадобилась?

– Угу.

– Какого рода?

– Проследить нужно за одним человеком. Причем срочно, прямо сейчас.

Кузя присвистнул:

– Ничего себе! А заранее нельзя было предупредить?

– Нельзя, я только сейчас решила. Мы время теряем, Сергей Николаевич! Он сейчас уедет!

– Не тараторь! Что за человек? Где он сейчас? – Наконец-то Кузя начал задавать деловые вопросы.

– Это Тимур, помните его? Из автосервиса. Он сейчас пока на работе – я тут неподалеку, и мне его ангар хорошо виден. Но с минуты на минуту сорвется и укатит. Мне бы хотелось знать, куда и с кем встретится. Было бы неплохо послушать его разговоры…

– Ну ты даешь! – возмутился Кузя. – Я разве похож на Гвидона?

– При чем здесь Гвидон? – растерялась я.

– Это он то комаром, то мухой прикидывался. А я так не умею. Ладно, – после непродолжительного молчания сдался авторитет. – Сделаем что-нибудь. Когда нужен результат?

– Позавчера, – мрачно ответила я и отключилась.

Идея проследить за Тимуром пришла мне в голову совершенно неожиданно. Просто, как я уже говорила, не люблю совпадений. Сама проследить не могла – мою машину Тим хорошо знает. Да и другие дела у меня есть.

Дожидаться помощников Кузи я не стала, так как была уверена, что большая часть моих просьб будет выполнена.

Маргарита Петровна Романова, тетка Анастасии, жила на окраине города, в новостройках. Раньше, в эпоху, когда еще дули ветры перемен, здесь стояли одноэтажные деревянные домишки. Жили в них старички и старушки, когда-то работавшие на прядильно-ткацком комбинате с пролетарским названием «Красное знамя». До этого комбинат принадлежал какому-то купцу. Он же и построил для своих рабочих эти бараки. Они же служили жилищем и для гегемона после 17-го года. Центр города жил и развивался, а рабочая окраина словно застряла в прошлом. И вот совсем недавно и до нашего города докатился капитализм. «Новые русские» и нерусские понастроили на рабочей окраине модерновые дома, переселили в них в первую очередь и бесплатно бывшего гегемона. А дальше все по законам бизнеса. Дома растут как грибы, стоимость квартир в них приблизительно равна годовому бюджету какой-нибудь развивающейся африканской страны.