– Ну, доброе утро, – просипела я. Язык был ватным, во рту стоял вкус кофе.

Я встала, наскоро почистила зубы, умылась и связала волосы в неопрятный хвост. Выйдя из ванной, я окинула взглядом кухню, подошла к двери подвала, сделала глубокий вдох и спустилась по лестнице.

В комнате было темно и пусто, кровать заправлена – похоже, Итан не ложился. Я побежала наверх, на улицу. Его машина исчезла.

Итан уехал, а скоро уедет и из нашего города и навсегда пропадет из моей жизни. Я осталась одна. Только его угроза на меня донести нависла над головой, словно петля.

Загудел телефон, и я прочитала сообщение.

«Я говорил серьезно. У тебя двое суток».

Мне предстояло сделать выбор между возможным разоблачением и девочкой, которая нуждается в защите. Я понятия не имела, что делать дальше.

после

Мы вошли в магазин незадолго до закрытия.

Мы всегда ходили в это время, когда работники слишком устали, чтобы обращать на нас внимание. В это время матери уже дома с детьми, что и хорошо, и плохо одновременно. В магазине нет родителей, которые бы нас разглядывали, зато продавцы могут и присмотреться. Эмма надела шляпу, в руках держала электронную игру, поглотившую все ее внимание.

Я закупалась сразу помногу, чтобы не ездить в магазин слишком часто, но при этом менять меню. Мы уже шли с полной тележкой, одно колесо заедало. Запасы наличных истощались, но пока хватало. Я пыталась понять, что хуже – оказаться в руках у властей или отдать Эмму обратно? Что с ней будет? И как я сумею ее вернуть после всего случившегося? Моральные принципы Итана позволили ему думать, будто он знает, как я должна поступить, но он не видел Эмму рядом с матерью.

Он не знал всего, что знаю я. Мне снова пришла мысль оставить ее у полицейского участка, но я не верила, что даже власти сумеют поступить правильно. Да и как я объясню это ей? Как смогу попрощаться? Я должна была сделать невозможный выбор, причем сейчас же, и я ненавидела Итана за то, что поставил срок.

Я завела вежливый разговор с кассиршей, пока она сканировала покупки и бросала их в коричневые пластиковые пакеты.

– Хочешь стикер, милая?

Когда женщина заговорила с Эммой, которая по-прежнему была поглощена игрой, у меня екнуло сердце.

– Спасибо, не нужно, – ответила я.

– Уверены? Ты точно не хочешь стикер, милая? Как ее зовут?

Словно в замедленной съемке Эмма подняла голову, оторвавшись от электронного лабиринта. Она кивнула и улыбнулась, и женщина вытащила длинную ленту стикеров и предложила на выбор собаку, бабочку или лягушку. Эмма потянулась за бабочкой.

– Такая красивая. Прекрасный выбор.

– А как насчет «спасибо»? – сказала я, повысив голос. Нужно было во что бы то ни стало перевести внимание кассирши снова на меня.

– Спасибо, – отозвалась она с легкой улыбкой.

Кассирша вручила мне сдачу и снова посмотрела на Эмму, задержав взгляд чуть дольше необходимого.

– Такая очаровашка. Какие прекрасные серые глаза. Никогда не видела похожих.

– Спасибо.

– И возраст замечательный. Сколько ей? Пять? Шесть?

Я кивнула, опасаясь говорить, все тело пульсировало от нервного напряжения.

– Мне пять, – ответила Эмма, помахав пальцами на правой руке. – А в следующем году будет шесть!

– А когда твой день рождения, милая?

Эмма посмотрела на меня, я поблагодарила кассиршу и стала выкатывать тележку, как бы невзначай оглянувшись через плечо. Женщина по-прежнему смотрела на нас, и выражение ее лица изменилось.

– Боже!

Я снова отвернулась и покатила тележку к машине, изо всех сил стараясь не ускорять шаг. Потом снова оглянулась – видела ли она мою машину и номерной знак? – затем подхватила Эмму из тележки и посадила в машину.

– Почему у тебя дрожат руки?

– А?

– У тебя дрожат руки.

– Ох, я… я просто замерзла.

– Но сейчас не холодно.

– Я знаю. Но иногда я мерзну, даже когда на улице тепло.

– Это глупо.

Эмма посмеялась над абсурдным объяснением и вернулась к игре. Я по-быстрому загрузила остальные продукты и оттолкнула тележку. Села в машину и закрыла глаза, пытаясь дышать ровнее. Немного выждала, прежде чем вставить ключ зажигания. Когда руки перестали дрожать, я выехала с парковки задом и резко развернулась в конце ряда, высматривая кассиршу и ожидая завывания сирен или появления полиции у нас на хвосте.

Никого не было – пока что, но это происшествие стало последним звоночком. Угрожает нам что-то или нет, пора покинуть Монтану.

* * *

Мы достали продукты, сделали гамбургеры с бизоньим мясом и пожарили бататы. Я твердила себе, что у меня паранойя, что нам ничто не грозит, а кассирша не могла узнать Эмму.

После ужина я вытащила карту из бардачка и разложила ее на столе. Толстая вощеная бумага хрустела под моими пальцами. Среди карандашей Эммы я нашла два маркера и вручила один ей.

– Так, вот что мы сделаем. Сейчас мы тут. – Я пометила Монтану розовым. – А поедем вот сюда. – Я обвела Коннектикут.

– Но это так далеко.

– Да, но знаешь что? Мне всегда хотелось исследовать нашу огромную страну, а с кем же еще это делать, как не с тобой?

Она улыбнулась и прикусила губу.

– А где твой дом?

– Вот тут.

Я обвела Портленд.

– А что значит «исследовать»?

Эмма почесала голову пальцем, держа маркер как сигару.

– Это значит, что мы отправляемся навстречу приключениям. Изучим карту и выберем пять мест, которые хотим увидеть.

– Но я не знаю эти места.

– Ничего страшного. Я объясню, что находится в каждом городе, и мы решим, хотим мы туда поехать или нет. Согласна?

– Но где мы остановимся?

– Ну, придется жить в гостиницах или снимать дома. Или можем пожить в палатке. Ты когда-нибудь ходила в поход?

Она покачала головой.

– Могу пообещать тебе кое-что.

– Что?

– Нам точно будет весело. Знаешь, как это пишется?

Она произнесла слово по слогам.

– Ве-се-ло! Вот так!

– Правильно. Ты готова мне помочь?

Она кивнула и сосредоточилась на предстоящей задаче. Нужно было тщательно обдумать, куда мы поедем. Шумные города подойдут, если только местные жители не смотрят программы общенациональных новостей. В сельской местности безопаснее, но трудно снять квартиру через Airbnb. Как только мы занялись картой, Эмма оживилась и начала обводить места назначения огромными кругами.