Подарок, который я послал тебе,

Хоть он и кажется ничтожным, прими [его] снисходительно.

Ты — многоводное море науки и учености, и я знаю,

Что тяжесть капли ничтожна рядом с морем.

|л. 55б| У меня есть желание, [обращенное] к солнцу твоего совершенства,

[Пусть] поднимет [оно меня], подобно пылинке, в эфир небосвода.

№ 26{260}

ПИСЬМО, НАПИСАННОЕ КАК ОТВЕТ ЗНАТИ КАИСАРИЙИ РУМСКОЙ

Великие господа и благородные улемы города Кайсарийи{261} — да увековечит Аллах их заслуги! — пусть знают, что этот слабый [и] немощный тверд в расположении к этим господам, которые суть украшение одежды гордости и венец вершины достоинства, |стр. 140| и хочет, чтобы монеты мысли, которые достигают изложения и описания [путем] чеканки на монетном дворе лучезарного сердца, и все рассыпанные по листам бумаги перлы и кораллы ([а] «они точно яхонт и жемчуг[318], которые с трудом извлечены из раковины мысли и из ларца с неподражаемыми [сокровищами] памяти, оставались хранимы и сберегаемы в казне и сокровищнице, [к которым, согласно сказанному]: «прикасаются к нему только очищенные»[319], — [нет доступа для всех] и были бы скрыты от глаз людей пустых и испорченных, потому что скорее подвергаются разрушению и исчезновению всякая основа, которая не покоится на уме, и всякое основание, которое не воздвигнуто на осмотрительности и осторожности. Если, не [соблюдая] постепенности и не думая, подниматься по ступеням совершенства и славы, без сомнения, в конце [придется] стать наперсником раскаяния и собеседником печали. Когда же обширна площадь желаний и красноречив язык намерений, не следует быть удрученным неудавшимся делом и изнуренным телом, так как в конце [концов] с [помощью] счастия единодушия и доброго участия [со стороны] этого искреннего друга основы счастия этих господ во всем одержат верх: «Ведь, поистине, с тягостью легкость, — поистине, с тягостью легкость!»[320].|л. 56а| Стихи:

Я рад тому, что в этом тесном мире

Не задерживаются ни радость, ни горе.

Я радостен оттого, что мое сердце печально,

[Я радостен] потому, что печаль сменяется радостью.

Стихи

Поскольку дела мира не имеют порядка,

Не печалься, если беспорядочны твои дела.

У того, кто обретет терпение к превратностям мира,

Сменятся радостью его печаль.

За каждым спуском [ведь] есть подъем.

А после сильного зноя следует прохлада.

|стр. 141| Надеюсь, что благодаря великодушию друзей область и, кварталы Кайсарийи превратятся в место, чарующее жителей мира подобно райскому саду, и они будут напоены обилием [влаги] из облака справедливости и правосудия:

Как вам[321] известно, его величество — убежище наместничества — является повелителем Ирана и наследником царей [из рода] Кайанидов, и бушующее море и весенние тучи есть [лишь] брызги [с его] каламов, и они ничтожны [в сравнении] с его всеобъемлющим морем. Кто повинуется ему — тот муджтахид, который получит свою долю [на том свете], а кто не повинуется ему — не будет ему доли на том свете. Упомянутый город в пору смерти Аргун-хана претендовал на любовь Гейхату{262} и приложил много стараний, [оказывая] помощь и поддержку, [проявляя] дружбу и способствуя ему. Язык сверкающих мечей и блеск наконечников насаждающих распрю копий сделали они объяснением чудес [его] счастья и [его] лучших дней, [превратили] в стражей его победы и триумфа. Из-за чрезмерности того, что они проявляли крайнее рвение в сражении и соперничестве и во мраке ночи освещались светом свечей копий и отблеском факелов оружия, как будто бы война была для них подготовкой к свадьбе, а смерть — празднеством, они не понимали [ни того], что идти на битву с горой и [вступить] в состязание со слоном — это причина потери и смерти, [ни того, что] надевание пояса невыполнимости [относится] к признакам злополучной судьбы и приметам разбитого счастья. Сто раз этот немощный говорил им, что правое дело заключается в примирении, а надежда на спасение — в принятии наставления. Они не слушали и все больше затягивали пояс распри в сражениях с нашими воинами и бежали с дороги единодушия и согласия, [подобно сказанному]: «Точно они ослы распуганные, что убежали от побеждающего»[322].

[Государь] — да увековечит Аллах его царствование! — когда увидел в них эти внутренние качества, говорил с этим немощным, что, если мы обитаем на ковре независимого царствования и могущественны в управлении миром, всю эту группу таджиков, которая не повинуется нам и проявляет упорство во вражде с нами, всех их мы превратим в пищу острых мечей и в мишень для летящих стрел, чтобы впредь ни у одного таджика не было бы силы и возможности вступать в сражения и распри с монгольскими государями. Мудрыми рассуждениями и вескими суждениями этот немощный добился того, что его величество отказался в своих благословенных мыслях от этого намерения, а с помощью искренних увещеваний и убедительных доводов внушил государю [подобную] лучшему жемчугу и драгоценному камню чистой воды [мысль], что избавление от наказания следует сделать образом мыслей благонравных и украшением своей славы и [что] сообразно со [сказанным]: |л. 57а| [рай для] «сдерживающих гнев, прощающих людям, поистине Аллах любит делающих добро!»[323] — следует погасить огонь гнева водой мягкости, чтобы присутствие славы и шатер счастия государя превратились в Ка’бу различных народов, киблу людей мира, прибежище для беглецов и изгнанников и убежище для сейидов и благочестивых, [чтобы] и близкие и далекие находили покой и спокойствие под защитой и покровительством государя и искали бы средства от боли утраты надежд и лекарства от ран печали из лечебницы его милосердия и благодеяний. Когда благословенные намерения будут обращены на добро, каждое мгновение жизни и правления будет он получать от этого пользу и будет становиться в стране полновластным и могущественным. Короче говоря, согласно [сказанному]: |стр. 143| «Увещевай их, говоря им слова, проникающие в души их»[324], — я говорил в таком роде, [что-де] государь восседает на престоле султаната и на троне государства, что очищает он зеркало судьбы от пыли перемен и праха волнений, что [птица] ‘Анка его [царственного] зонта с помощью всевышнего свила гнездо на [горе] Каф власти и [исполнения] намерений. Группа же презренных, которые высвободили голову из ярма повиновения и надели [на себя] украшение несогласия и