засунуть. Я, конечно, одобрял их настойчивость в достижении цели, но совсем не одобрял, что этой целью был я!

Когда разбойники подняли мешочки с пилюлями и съели их (пилюли, а не мешочки), то на пару секунд они мигнули Ки, будто лампочки, которым дали напряжение побольше. Потом их ауры немного приглушались, но явно оставались на одну ступень сильнее.

Почувствовав, что они и правда скакнули на шаг в культивации, бандюки полностью поверили Ли Мубаю. С рёвом сотни глоток в меня полетели их техники — водные, ледяные, огненные, земляные, металлические, тёмные, светлые и чёрт знает какие ещё. Слабенькие, конечно, но их была сотня! А мне нельзя было применять техники!

Уворачиваясь от всего этого, благо усиление от техники Серебряного Гиганта и от моей культивации действовали в любом случае, я лихорадочно искал способ выбраться из этой задницы. Единственное, что мне пришло в голову — побегать, уворачиваясь от атак, пока не выдохнется усиливающая пилюля, а потом немного помять им морды кулаками. Всё же мои силы сейчас примерно на уровне пика Зарождающейся души, а тут такой теперь тоже есть, да ещё парочка на среднем этапе. Они, конечно, не полностью понимают сейчас свою силу, но зато их сотня голов!

Почему я не стал нападать на них, пользуясь превосходством в силе и скорости? Увы, но я не готов был убивать. Это же в любом случае люди! А я свою первую жизнь прожил в более-менее цивилизованном городе, да и начало второй жизни было вполне себе неплохим. Это очень сложно — переступить через себя, через свои убеждения, даже чтоб спасти свою жизнь.

Мой план отлично работал первые десять минут. Вот прям совсем чётко! Я наворачивал круги по лесу, давая в морду слишком близко подобравшимся бандитам. А те мчались за мной, срезая техниками деревья не хуже, чем газонокосилки — траву. Но потом первый ажиотаж спал, и они стали думать головой.

Первое, что пришло в голову разбойникам — сразу зайти с козырей! Главарь с самым высоким уровнем остановился и вдруг засвистел странным образом. В ответ на свист по кронам деревьев прошло шевеление, листья зашумели, громко шелестя, и самое большое дерево, которое росло у входа в пещеру, вдруг дрогнуло и стало подниматься из земли, выдёргивая свои корни. Сука, да это натуральный энт какой-то!

Сволочной энт, хоть и был медлительным деревом, но весьма быстро зашагал ко мне, протянув вперёд свои ветки. А те стали быстро расти, вытягиваться молодыми побегами, прямо в ту сторону, куда меня загоняла толпа разбойников. Я и оглянуться не успел, как тысячи веточек схватили меня за ноги, оплетя их, будто я был самой ценной вещью для них. Они и руки пытались связать, но я работал мечом изо всех сил, обрубая всё, что тянулось выше пояса. Я ниже пытался рубить, но это было сложно сделать так, чтоб не отрубить себе ногу.

А потом этот засратый энт поднял меня и стал колотить об землю, наверное, пытаясь расколоть мою голову об утоптанный грунт. А разбойники обступили меня со всех сторон и с радостными лицами тыкали в меня мечами и колотили дубинами.

И вот тогда меня это так всё выбесило. Злобное живое дерево, перекошенные рожи бандюков, жаждущие моей смерти. Я подумал — а какого чёрта я тут фигнёй страдаю?! Они хотят меня убить! Почему я должен быть к ним добрым?! Я же не какой-то псих-пацифист, которому яйца в мясорубку засунут и уже наполовину перекрутят, а он всё равно останется добреньким. Да пошло оно всё в жопу! Хотите моей смерти?! Так получайте её сами!

Изогнувшись креветкой, я рубанул по веточкам энта, обрубая их. Свалился на землю, дёрнув ногами, разрывая вцепившиеся в меня молодые побеги. А потом сразу же, из полуприседа рубанул ринувшегося ко мне главаря разбойников. Тот, привыкнув к тому, что я только защищаюсь, даже не успел среагировать — удар меча разрезал его снизу доверху, даже челюсть располовинил. Других это совсем не впечатлило, они даже не подумали ослабить напор.

Ещё двое лишились рук, один бандюк завыл, сватаясь руками за обрубок ноги, голова с перекошенным лицом упала на землю, а из обрубка шеи фонтаном ударила кровь. Но самым опасным были не бандиты, а энт — он уже уже с рокочущим гудением отращивал другие побеги, стараясь меня оплести. Пришлось прыгнуть и рубануть его по «голове», рассекая её с некоторым трудом, всё же он был дуб дубом. И это стоило мне меча! Он не выдержал и сломался, оставив мне эфес и сантиметров десять лезвия.

Плевать! Техники нельзя, но я и кулаками работаю неплохо! Я ими ещё десять лет назад забил насмерть демонического бабуина! А уж вы для меня точно не станете проблемой!

Погрузившись в какое-то странное яростно состояние, я просто месил противников кулаками. Кровь брызгала во все стороны, мои удары ломали бандитам кости, сносили головы, отрывали конечности, пробивали насквозь! У них была плохонькая броня, не артефактная, так, просто кожа слабых демонических зверей с нашитыми металлическими пластинками. Но это их не спасало, только пластики неприятно шаркали по коже, когда я вынимал руки из пробитых дыр.

Не знаю, сколько это всё длилось. Казалось, что несколько дней. Когда противников осталось примерно треть, они стали приходить в себя, тем более это были самые слабые. Даже попытались разбежаться, ужаснувшись устроенной бойней. Но я с рыком догонял их и обрывал их жизни. Разок подскочил к одному, ударом ладони перебил ему шею так, что оторвалась голова, схватил её — и швырнул в другого бандюка. Голова прилетела тому в спину, лопнула от удара, а бандита отшвырнуло в дерево так, что оно даже сломалось. Бандит, кстати, тоже.

— Молодец, ученик. — когда все бандиты закончились, а я стоял, весь в крови и тяжело дыша, рядом со мной приземлился Ли Мубай. — Я верил в твоё благоразумие.

— Зачем… зачем было… делать так? Мастер? — я восстанавливал дыхание, с какой-то растерянность смотря на поел боя. Было такое странное чувство, будто это и не я вовсе сотворил — всё было в ямах от ударных волн, куски деревьев повсюду, порезанные техниками или разбитые, всевозможные следы от техник. А так же трупы разной степени целостности. Только энт ещё не до конца умер, дёргался, царапая веточками землю.

— Ты и сам понимаешь зачем, ученик. Твои глупые идеи, что людей убивать нельзя, были не только глупыми, но и опасными. Однажды ты мог погибнуть, пытаясь сделать так, чтоб те, кто хочет тебя убить,