А вот тут я бы нажал на перемотку вперёд. У Наташи абсолютно отсутствовал музыкальный слух, несмотря на талант плести интриги, обводить вокруг пальца людей, создавать много шума вокруг себя, бросать мужей и детей, и так далее. На съёмках, где присутствовали музыкальные сцены, она пела, лишь открывая рот, пока фонограмма делала свое дело. Зрелище не для слабонервных.

— О, я был бы не против услышать ваш потрясающий голос в деле, — поддержал её выдуманный нами персонаж месье Шарль Легран.

— Да, я окончила консерваторию.

— Отделение?

— Вокально-эстрадное искусство.

Серьезно? Что за брехня?

— Очень интересно, — Витька сделал акцент по-французски на звук «р».

— Пение — не такой уж мой конёк, — якобы призналась она.

Очень даже не твой, — приходилось молча себе комментировать услышанное.

— Кинематограф — вот настоящая любовь и моё призвание, — вышло с приторной гордостью, будто эта женщина каждый год получала Оскар за участие в «мыльных» сериалах.

— Поэтому я здесь, чтобы предложить вам, Натали, одну из главных ролей в моем мюзикле.

Последовала пауза.

Такой шанс предоставляется в жизни один раз, Наташенька. Соглашайся.

Ухмылка полная злобы расплылась на моих губах в ожидании ее ответа.

— Это невероятное предложение. Но в данный момент у меня другие планы на жизнь.

А именно: как развести бывшего мужа на деньги.

— Что может быть важнее проекта, на который претендуют звезды мирового масштаба? — Климов был разочарован и неподдельно удивлён.

— Многочисленные репетиции и достаточное количество предложений от именитых режиссеров. Но я подумаю.

Сучка! Умела крутить ситуацией на свой манер.

— У-ля-ля, я уже подумал, что причиной отказа могла поспособствовать ваша семья и ребенок.

Она звонко рассмеялась.

— Что вы! Это совершенно не обо мне. Карьера — мое все. Променять славу и деньги на загаженные пеленки и детские крики по ночам? — хмыкнула стерва. — Простите, но мне необходимы здоровые нервные клетки. Что до ребенка: когда-нибудь он все равно вырастит неблагодарным существом, а я пожалею, что лучшие годы потратила впустую.

А вот и ответ на все вопросы. Занавес. Можно было закругляться с прослушкой, что устроил Виктор еще несколько часов назад.

— Может быть, вина?

Климов подозвал официанта, и полились звуки легкого бульканья, наполняющего бокалы.

— Выпьем? — предложил мой друг.

— За что?

— За знакомство.

— За знакомство, — повторила лжемать.

Лёгкое бокальное «дзинь», и я отклонился назад на спинку кресла, расслабляясь.

Наташе совсем пить нельзя было. Ни грамма. Она становилась, раскрепощенной, слишком доверительной и искренней, а местами даже буйной. В общем, пьяной, чего греха было таить. Но все, что происходило в том ресторане, мне оказалось на руку.

Она была весела, Климов ей подыгрывал. С удовольствием отвечала на его разыгранный в ресторане флирт. Чем чаще бокалы их звенели, тем громче и бессвязней Наташа говорила.

Хвасталась своими победами и достижениями. Пьяный язык дошел до рассказа обо всех мужчинах ее жизни, и как она распоряжалась их судьбами, словно они ничего не стоили.

Как я понял — это и был ее главный успех, — пудрить мозги она умела знатно. Да и чему я удивлялся, будучи ее мужем уже тогда ощущал на себе рога вымершего бизона.

А актриса все же получилась из нее никудышная, да и собеседница тоже. Вела себя низменно перед Климовым, словно шлюха какая-то.

Виктор тоже не терялся, хватал на лету ее настроение, цеплялся за самую главную сущность в их беседе. Семья. Обо мне и единственном сыне она и не вспомнила, лишь фыркнула, что все мужики козлы, и один такой напыщенный идиот воспитывал себе подобного отпрыска. И как я услышал из всего: в ее планы не входило принимать участие в воспитании Егора. Сказала прямым текстом самую главную суть.

— Где буду проходить съемки фильма? — решила обратиться она по делу, когда, судя по всему, поставили мнимые подписи на договоре.

— А я разве не сказал? — притворился дурачком Шарль Пьерро, мать его. — Начнём во Франции, городе влюблённых, и кончим в снежном лесу, самом прекрасном уголке мира.

Мой смех разразился по всему офису. Красиво Витька обозначил Тайгу.

Естественно, Наташа, казалось, подавилась очередным глотком винища.

— Звучит как детский новогодний утренник: ты дед Мороз, а я — снегурочка.

Витька оценил её юмор, неслышно посмеиваясь.

— Поверь, ма шери, это стоит того, — принялся мастерски уговаривать Климов. — Ты видела контракт, ты видела итоговые цифры. Они ошеломляющие. Я обещаю их тебе.

Его последние слова были произнесены как под гипнозом. Почему-то представил глаза бывшей, которые отдавали опьяняющим блеском, и символом доллара. Деньги, деньги, деньги. Повсюду деньги. Вот, чего хотела эта стерва.

Я нажал на стоп в плейлисте своего телефона, потёр веки и ещё какое-то время сидел в тишине своих мыслей.

Если рыбка попалась на крючок, то будет ей такое незабываемое путешествие, что впечатлений до конца жизни хватит.

Вдобавок ко всему с превеликим удовольствием к нашему розыгрышу подключился ее бывший — самый последний бывший, который был не против проучить авантюристку. Какие у него были с ней счёты, я не интересовался, но основная причина — к гадалке не ходи, — это денежное состояние, которое змея пыталась вытянуть из последнего; грозилась оставить и меня без гроша, абсолютно не заботясь о нашем, как ещё недавно плакала, ребенке. В конечном итоге это оказалось последним, о чем могла думать Наташа.

— Ты супер актёр, — сказал Витьке, как только набрал его номер. — Под конец определённо вошёл в кураж. Даже я бы поверил тебе, месье Легран.

— Не нужно оваций. Разоблачать кого-то и выводить на чистую воду — это для меня всегда в кайф, — высокомерно ответил Климов, не выходя из образа.

Да, компаньон и товарищ он был, что надо. Ему ни разу не доводилось подводить меня, и сейчас друг выполнил свою работу блестяще.

— Ты запись сохранил? — спросил он меня.

— Да.

— Отлично, пользуйся.

В случае, если Наташенька объявится и продолжит плести не только чушь, но и интригу вокруг моей семьи, я использую в суде все против неё все, что окажется для меня полезным. Появится необходимость, тогда пойду дальше — лишу её родительских прав, заставлю забыть о нашем с Егором существовании, и не видеть её больше никогда.

Маша