Выйдя из раздевалки, наконец-то смогла выдохнуть. Можно было поставить напротив этой задачи галочку и спокойно двигаться дальше, но что-то подсказывало, наверное, интуиция, что все еще впереди. И нервы мне придется помотать, пока не понимала, что будет являться побудительным мотивом, но ощущения были весьма неприятны. Я словно шла по краю лезвия и, стараясь найти баланс, то и дело едва не падала. Было страшно — не скрою. Я переживала, сама еще не понимая до конца, из-за чего именно, но все внутри словно пропустили через мясорубку. Душу вывернули наизнанку.

От себя убежать невозможно, как ни старайся, потому и домой я возвращалась изрядно наревевшаяся по дороге. Благо начался дождь и все выглядело настолько гармоничным: размазанная тушь, красный нос, будто бы от холода и даже подрагивающие плечи.

То и дело проверяла мобильный на предмет пропущенных, но нет… он так и не позвонил. А тем временем перед глазами каруселью прокручивались горячие картинки из нашего прошлого… Прошлое — как больно это понимать.

Приняв душ и растянувшись на постели, я уставилась в белоснежный потолок, представляя его чистым листом, на котором возможно нарисовать все, что душа захочет. Но проблема была в том, что моя желала лишь одного. Она рвалась, хотела ближе к Саше. И я сжимала кулачки до боли, сдерживаясь, чтобы не завыть волчонком.

Толком и не помню, как в итоге заснула. Утро лишь встретило ярким солнечным светом и головной болью. Глядя на календарь, удовлетворенно отметила, что до каникул осталось совсем немного, а там можно занять себя чем-то новым, окончательно отвлекшись от любовных мук.

На работу как на праздник — это было последнее время не про меня. Но там были люди. Разные, непохожие друг на друга дети и этот шум не позволял утонуть в болоте дурных предчувствий. Я кое-как держалась на плаву, уже в голове выстроив маршруты дальнейшего движения по жизни, как снова в мой мир фурией ворвались неожиданности.

Первой такой стала бывшая Терехова.

Опешила в первое мгновение, когда, зайдя в кабинет Кошкиной в конце рабочего дня, обнаружила там Наташу. Хотелось полюбопытствовать, какого хрена она здесь забыла? Но потом подумала, что она родитель, значит, имеет право проявить интерес к успеваемости собственного сына.

Однако я слишком хорошего мнения была о ней, похоже. Ведь как только она увидела меня, мать вашу… как узнала-то в приличном виде, сразу сменила вектор беседы и теперь речь уже пошла обо мне.

Хм, по какой цене газеты в киосках о поиске работы?

Остро ощутила недобрый взгляд бывшей жены Саши в мою сторону. Вот уж ведьма!

Не хватало, только чтобы эти две мегеры скооперировались против меня.

— Вот она, — предательски ткнула пальцем в мою сторону Кошкина, не забыв улыбнуться.

Ну да, да… Я здесь, чем обязана?

— Значит, вы классная Егора?

— Допустим, — не желая уступать той, цокнула я языком, окинув дам оценивающим взглядом.

Нет уж, дорогие мои, не так проста Брагина.

— Вы некомпетентны, — заявила эта выскочка, ошарашив в один миг и меня, и Юлию. Та, похоже, ожидала совершенно иного, впрочем, как и я.

— В чем? Позвольте уж объяснить. В преподавании английского или в других интересных вещах?

Самодовольная улыбка возникла на моих губах, а мне, пожалуй, нравилось провоцировать эту кукушку.

— Насчет последнего могли бы расспросить Александра Сергеевича, думаю, он придерживается иного мнения.

Наташу едва не перекосило. Бедняжке тяжело было сдерживать поток яда, при этом оставаясь в чужих глазах дамой из высшего общества.

— Нет, вы видите? — обратилась Наталья к завучу. — Набрали по объявлению, а родителям, как быть!

— Родителям быть положено со своими детьми, — отрезала я, мысленно держа в руках уже свою трудовую книжку.

— Хамка. Я, между прочим, знаменитость.

— Вас поздравить или как?

— Егор из-за вас отказывается переходить в другую школы и все разговоры дома только о Марии Александровне. Что это за секта? — начала повышать тон Наталья, провоцируя конфликт.

— «Доброты и любви», такое у нее название, но вы опоздали, — щелкнула я пальцами у мамаши перед носом, — набор закрыт, мест больше нет.

— Ты у меня еще попляшешь, — сунув мне кулак под нос, затараторила эта фифа, — я сделаю все, чтобы ни одно приличное заведение вас не приняло на работу.

— Да? — рассмеялась я откровенно, не в силах больше сдерживать своих демонов, что так и просились наружу. — А фирма вашего бывшего супруга считается приличным местом или нет? У меня нет проблем с языком, думаю, ему понравилось бы.

Отчего-то Юлия покраснела, словно спелый томат, а у Натальи едва не задымились уши. Ничего, девочки, наслаждайтесь! Не каждый день скромница Брагина позволяет себе подобные вольности.

Кажется, последние мои слова произвели впечатление на мать Егора, потому как она, топнув ногой, унеслась прочь. А мы остались с Юлией один на один и, не сговариваясь, выдохнули одновременно, как только за той захлопнулась дверь.

Осталось только разобраться с собственными чувствами и можно менять локации. Возможно, навсегда!

Саня

После случившегося дурдома я не находил себе места. Эта была не жизнь, а пытка, устроенная уже не одной, а двумя мегерами — Наташей и её матерью.

Ладно, первая, но от второй я не ожидал такой подставы. Хотя чему я удивлялся, эта женщина всегда была со своей дочерью заодно. Притащила сонного Егора в полночь, ради того, чтобы схватить меня за яйца и дать кукушке возможность пройти пробы на роль лучшая-твою-мать-года.

Устроенный спектакль перед Егором в какой-то степени сработал.

Решив не вмешиваться в хренову идиллию, отошёл на задний план. Уж если Егор по большей части был моим, чему непоколебимо я верил, то ему всего лишь требовалось время для понимания, кто являлся настоящим актёром в этой истории.

К сожалению, отойти на второй план, чтобы наблюдать, да посмеиваться над хронометражкой под названием «Как же я скучала по тебе, сынок» мне не удалось. Звонок Климова о том, что одиннадцатидневная поездка оказалась коту под хвост, и нас накололи заказчики, заставил сорваться на первый же рейс обратно туда, откуда я прилетел в тот злополучный день только несколькими часами ранее. Ну, что было поделать. Такая работа.

Это был подходящий момент для тёщи и её дочурки ухватиться за Егора всеми руками и ногами, и обе не упустили шанса. А вот я, кажется, свой прошляпил. Дать Машке немного остыть, а себе — идиоту немощному, выкроить время для объяснений — не такое уж простое дело. Здесь нужно было не обычное «прости, я все улажу», а действовать, заранее хорошо обдумав все детали. Я подозревал, Брагина могла злиться, ругаться, называть меня по-всякому, — это было её право, а моё — разобраться в своём прошлом раз и навсегда, которое опять откладывалось не время. И потом, я полагался на своего сына. Он не должен был меня подвести.