Пацан уже делал первые успехи, когда после объятий горе-мамаши там же, стоя в коридоре, с иронией проговорил: «Пап, я спать хочу».

И она думала, будет легко?

Когда на следующий день мы созвонились с ним, и он сказал, что ни в какую другую школу или класс переходить не будет, как того хотели мать и бабушка, я также не нарадовался. И вообще, он все передавал мне о Маше: все такой же была красивой и энергичной, милой и нежной, весёлой и… грустной.

На последнем я сам вздыхал и однажды набрал номер её телефона для глупого «привет», но меня поприветствовал автоответчик. В тот момент мне нужна была настоящая Маша, разговор между нами, а не записанный монолог человека, который, в принципе, не считал себя виновным, но, по воле судьбы, здорово подвёл классную. Что было скрывать, моя нужда в ней, её присутствии определялись воздухом, которым я дышал.

Как совсем ещё недавно.

— Машка, — мурлыча в удовольствии от её прикосновений, звал девушку по имени. — Ма-а-аша.

Самое офигенное в моей жизни утро не собиралось заканчиваться. Это так приятно радовало и грело. Согревало от мысли, что помирились, мы, наконец-то, вдвоём преодолели весь этот геморрой, образовавшийся вокруг наших с ней отношений. Всякие Зорькины, Кошкины и Наташеньки катились на все четыре стороны или…

А мы на самом деле помирились?

Какое-то подозрение закралось во мне на миг. Что-то совсем память отшибло в последнее время. Помнил только, как вернулся домой и упал рылом в подушку.

Безусловно, кайф, когда мягкая, податливая, сексуальная училка была рядом. Но вскоре я отошёл от наркоза.

— А-ну, слезь с меня! — заорал на всю спальню, когда продрал глаза и вдобавок спихнул с себя Наташу, едва увидев на груди голову с белыми локонами её волос.

— Не ори, ребёнка разбудишь, — проворчала она недовольно, скатываясь с меня на другую сторону моей огромной кровати.

Сбросив с себя одеяло, убедился: я не был в боевой готовности настолько, насколько обычно бывал по утрам в присутствии одной дерзкой учительницы. Да что тут, мой малый никак не реагировал: сморщился, скукожился и на левую сторону лёг.

Хвала небесам!

И белье было на мне, а вот на белокурой мегере абсолютно ничего.

— Оденься, сейчас Егор проснётся и войдёт, — строго предупредил её, набрасывая на голое тело одеяло.

— Он у мамы, ты же знаешь. Придумай что-нибудь новое.

— Если ты думаешь, что соблазнишь меня, появившись вот так, то заблуждаешься.

— Ты стал геем? — рассмеялась кобра в голос.

— Я стал счастливым отцом прекрасного мальчика. Тебе не дано понять, — вскочил с кровати и начал потихоньку собираться на работу, несмотря на то, что ещё было слишком рано.

— И что? — цокнула та языком недовольно.

— Я предупреждал тебя не появляться в этой квартире?

Она тупо моргнула.

— Ты уезжал, я соскучилась.

— Как всегда была занята бесполезным занятием, — сделал вывод, завязывая уж галстук у кадыка.

Лучше уйти и не возвращаться, чтобы не видеть это недоразумение.

Она бесила своим внезапным появлением до невозможности, до нервов и сердечного приступа. С ней нужно было срочно что-то решать и кардинально. Человек не понимал по-хорошему? Будет, значит, по-плохому.

Вчера её здесь не было, а сегодня занесло прямо в постель. К сожалению, задумка о смене всех замков в квартире пришла только сейчас в мою пустую голову.

— Саш, — позвала меня нелюбимая, оголяя ножку до бедра, хвастаясь фигурой, подобной песочным часам.

Зря старалась, одной ногой я практически был у порога, мыслями — на очередном совещании, и сердцем — с Машей. Здесь без вариантов.

— Ты должен привыкнуть к тому, что я вернулась, — пропела слишком сладко Наташа.

— Ты должна привыкнуть к тому, что нас для тебя не существует, — посыпал лимонной кислотой на её елейный тон.

— Я никуда не уйду, — прозвучало женским шёпотом.

— Только через мой труп ты останешься здесь, — отрубил на корню. — Не думай, что твою блистательную актерскую, как ты говоришь, игру, я не отличу от подлинного поведения.

— Саша, Саша, — произнесла она, качая головой. — Неужели мне придётся тебя убить?

— Кишка тонка.

— Но я говорю правду! — недовольно хлопнула кулаком по постели ведьма. — Егор меня любит.

— Уверена, что это надолго?

— У тебя не выйдет настроить его против меня.

Смотрел на неё через плечо, застегивая запонки на рубашке, и жалел. Себя. Угораздило же попасться на крючок подобно той, что так нагло и незаслуженно лежала на моей кровати.

Кстати, об этом.

— Вали, Наташа, отсюда по-хорошему.

Когда я вернусь, чтобы твоей ноги не было… Ни одного намёка на светлый женский волос и какое-либо твоё присутствие в моей квартире. Сделай одолжение — исчезни, как много лет назад.

— Я отберу у тебя фирму! — услышал её гневное послание в спину, когда вышел из квартиры, не забыв хлопнуть дверью.

Обделаться в штаны, а не угроза.

Хотела повоевать, и я не против.

— Алло, Витя? — вскоре набрал я Климова. — Как смотришь на одну очень интереснейшую подработку?

Видел Бог, я не хотел, чтоб все случилось именно так. Абсолютно иначе представлял с Наташей семейную жизнь, когда я клялся, стоя перед алтарем, быть всем для неё, а она — для меня. Единственное о чем я не жалел, это результат нашей с ней связи — мой сын Егор.

***

— Как же я рад нашему знакомству, прекрасная Натали, — нарочно говорил на ломаном русском языке Климов, подражая французскому акценту. — С вашего позволения, помогу вам присесть.

Послышались шорохи и прочие звуки в помещении. Где-то отдаленно играл живой оркестр, был слышен лязг вилок, скребки по посуде, но мой слух слишком сконцентрирован на голосах аудиозаписи, исходящей из динамика телефона.

— Вы так великодушны, — а вот и змеиное шипение Наташи. — Пригласить даму для деловых переговоров в лучший ресторан города на ужин… Я польщена, месье Легран.

— Ма шери, это малое из того, что я собираюсь сделать для вас — своей музы.

Наташа хохотнула, и меня чуть не вырвало от пресности звучания слова «муза».

Климов и впрямь вжился в роль французского сценариста и режиссёришки. Ещё и языком картавым бесподобно играл. Сто баллов полагалось мужику за образ.

— Мон шер, — елейно пропела Натали, я тут же представил ее наигранную улыбку. Умела-таки играть, недаром была актрисой. — Ваши слова украшают мои серые будни, делают их ярче, краше. Хочется петь.