Но что, что такого мог знать этот долговязый и лупоглазый дикарь, из-за чего Катя готова стать ему чуть ли не рабыней?! Чушь какая-то!..

Однако, как ни обескуражен был Венчик, в то же время он был и очень встревожен. Чутье подсказывало ему, что всё далеко не столь безобидно, как могло бы показаться. На это указывал хотя бы тон, которым разговаривал с Катей Цапл – презрительный, грубый, дерзкий. «Дикий» явно чувствовал себя хозяином положения, что никак не увязывалось с его ролью благодарного гостя.

И что же теперь делать? Вернуться к себе и доложить обо всём Игорю, или даже Семёну? А может, лучше сразу бежать к Глебу и рассказать всё ему?.. Но что он скажет? Что из ревности преследовал Катю с гостем и подслушивал их разговоры? Вот уж стыда не оберешься!.. Но даже если наплевать на стыд – дело-то может оказаться серьезным, – что именно он слышал? Что Катя просила Цапла о чем-то ей рассказать, а тот обещал это сделать позже? Может, ей стало интересно, как «дикие» парни за тамошними девками ухаживают!.. Глупая, конечно, мысль, ну, а вдруг? Или если не это, то что-то подобное. Как они там у себя целуются, или как…

Тьфу! Венчик почувствовал, что он стремительно краснеет, аж в кончиках ушей запульсировало. Как он мог подумать такое о Кате?!.. А с другой стороны, почему бы и нет? Девчонки – они же такие; им какие только глупости послушать не интересно! А тут – чужой человек. И любопытно, и порасспрашивать не так стыдно – всё равно скоро к себе вернется, и не увидит она больше его никогда. Кстати, может, поэтому Цапл и разговаривал с Катей таким дерзким тоном – тоже, небось, стыдно на дурацкие вопросы отвечать, вот он грубостью смущение и скрывал…

А если это действительно так, то в какое же глупое положение попадет сам Венчик! Мало того, что его свои засмеют, так и Катя его точно никогда не простит – ни за свой позор, ни за то, что следил за ней, подслушивал.

Нет! Идти докладывать кому бы то ни было сейчас нельзя. Выход один: дождаться, пока Калачев с Катериной будут возвращаться назад, и уже точно узнать, о чем они будут говорить. Да, сильнее уважать себя за такое он, Венчик, точно не станет, но уж коли начал это позорное дело, подумал он, то хотя бы доведи его до конца.

* * *

Саша уже начала волноваться, когда в библиотеке появились запыхавшиеся Катерина и Цапл. Девушка окинула их подозрительным взглядом и спросила с прищуром:

– Вы чем это по дороге занимались? Красные, дышите, как паровозы… Мне-то, конечно, всё равно, чем, это пусть Вениамина беспокоит, но мне не всё равно, когда на мои уроки опаздывают. Чтоб это было в последний раз. Ясно?

Катерина вовсе заалела, как маков цвет, и попыталась что-то выдавить, но ее опередил Цапл.

– Ясно, – сказал парень, глядя прямо в глаза учительнице. – Но не всё. Насчет опоздания ты права, мы виноваты, заболтались по дороге, пришлось бегом время нагонять.

– А чего тогда не ясно?

– Кто такие паровозы?

– Не «кто», а «что», – улыбнулась Саша.

– Ты сказала, что они дышат. Значит, кто.

– Я не говорила, что паровозы дышат. Я сказала, что это вы дышите, как паровозы. В смысле, пыхтите так же, как они. А вообще, я паровозы только на картинках в книгах видела и читала, что они издают такие звуки – что-то вроде «пых-пых-пых!» Впрочем, это к делу не относится, а времени у нас и так уже меньше положенного осталось. Так что давайте ближе к теме. То есть, давай. А ты, Катя, погуляй, наверное, пока…

– А можно, я тут посижу? – прошептала девушка. – Я в уголочке, тихонько, мешать не буду. Очень уж здесь красиво.

– Ну, посиди, – пожала плечами Саша. – Заодно и грамоту со счетом повторишь. Только книги не трогай, а то Святая узнает – убьет.

– Так, что я должна узнать? – послышалось вдруг от двери. – Давно никого не убивала, аж руки чешутся.

Цапл невольно вздрогнул и обернулся. В библиотеку вошла высокая, с гордой осанкой женщина. На ней было длинное черное платье, из-под черного платка выбилась золотая, с серебряными нитями седины прядь. Несмотря на отнюдь не юный возраст, женщина была очень красивой; синие, как закаленный металл, глаза притягивали к себе, словно магнит. Парень не мог отвести от нее взгляда. Впрочем, ему было невдомек, что причиной тому являлось не только его желание любоваться статной красавицей, но и воля самой Святой – а это, конечно же, была она. Храмовнице нужно было узнать о госте как можно больше, для чего она и воспользовалась своими ментальными способностями, в очередной раз жалея о том, что читать людские мысли напрямую ей, увы, не под силу.

Серёге Калачеву повезло в том, что ранее он о данной «мутации» Святой ничего не слыхал. И уж особенной удачей было, что до него не успели дойти байки о том, что для предводительницы храмовников сознание любого человека – всё равно, что открытая книга. Иначе он, вольно или невольно, но выдал бы себя обязательно – начал бы нервничать, метаться, пытаясь скрыть опасные мысли, а то и вовсе, в надежде на милость, пал бы ниц под этим стальным «всевидящим» взглядом и во всём бы признался сам.

Но он ничего этого не знал, а потому продолжал искренне восхищаться красотой стоявшей перед ним женщины. Разумеется, он сразу догадался, кто именно изучает его синим холодным взглядом, и, даже будучи зачарованным им, скорее машинально, чем сознательно, нажал на кнопку записи лежащего в кармане диктофона. Но всё-таки одна мысль промелькнула: «Как хорошо, что я не стал сажать ради той дурехи батарейку!»

– Так значит, это и есть будущий просветитель наших «диких» друзей? – продолжая смотреть на Цапла, спросила Святая.

Саша решила, что вопрос задан ей, и с вызовом ответила:

– Да, это он. Сергей Калачев из Усова Починка. Только ведь ты не считаешь их друзьями, так зачем…

– Во-первых, что именно я считаю, знаю только я, – перебила ее храмовница. – А во-вторых, я думала, что у Сергея Калачева имеется собственный язык, иначе ему трудновато будет нести знания в массы.

Неожиданно для себя Цапл открыл рот и высунул язык.

– Ого! – округлила глаза Святая. – Может, ты и пользоваться им умеешь?

– Умею, – сиплым голосом ответил он. Прокашлялся и повторил уже четко: – Умею. Никто пока не жаловался.

– Да ты шалун, – усмехнулась храмовница, усаживаясь в одно из кресел. – И не трус. Терпеть не могу трусов. Или это ты от страха такой храбрый?

– Ничего не боятся лишь дураки. Но сейчас мне не страшно. Я ведь книги не трогал.

– Какие книги?.. – приподняла брови Святая.

– Александра Вячеславовна сказала, что вы убиваете тех, кто трогает в этой библиотеке книги без вашего позволения.

Предводительница храмовников раскатисто захохотала. Отсмеявшись, вновь вперила в Цапла холодный изучающий взгляд.

– Ты к тому же и остряк. Умный, смелый, с чувством юмора. А еще – замечательный выдумщик. Сергей Калачев из Усова Починка! К нам на гастроли. Спешите видеть!.. А почему не сразу из Вологды, или хотя бы из Череповца? Даже если они в радиоактивных руинах, это выглядело бы более правдиво. Ты хотя бы имеешь представление, Сергей Калачев, как говорят в Усовом Починке? Как ведут себя, завидев перед собой не мутанта?