Сергей посопел ещё, похмурил брови, буркнул нехотя:

– Понял. – И потом добавил. – Согласен.

– Ну и ладненько. Давай тогда соображать, что нам нужно сделать в первую очередь. Людей покормят, помоют и переоденут без нас – это хорошо. На ночь мы их рассуём тоже без проблем. Им нужны всякие щётки зубные, средства по уходу, женские причиндалы, как ты выразился – у нас этого ничего нет. На раз найдётся, чем поделиться, а дальше начнутся проблемы. Поэтому начнём мы с тобой, Серёжа, как все нормальные, занудные руководители – со списка. В который ты прямо сейчас станешь вносить всё то, чего нам не хватает. В изобилии у нас только горючка, благородство и наше сказочное везение. Пошли, найдём Татарина, потрындим с ним про техническую сторону нашей задачи.

– Шеф, – остановил его Новиков. – Я б не с этого начал. Раненые.

– Чёрт, верно. Идём к Марине. Пусть тогда кто-нибудь притащит Рустама туда же. Вместе всё и обсудим.

* * *

Клаус стремительно, прямо-таки невероятными темпами вспоминал русский язык. Если поначалу он мучительно пытался отыскать в памяти, что значат слова, которые ему повторяли снова и снова, а потом складывал их вместе и соображал, какой смысл даёт это сочетание, то к окончанию поездки он не только узнавал сказанное с первого раза, но и начал уже что-то мямлить в ответ. И что характерно, его мычание понимали! Так что как-то само получилось, что он оказался в роли общего представителя, переговорщика между пассажирами и их спасителями. К нему каждые пять минут кто-то подходил, о чём-то говорил, спрашивал, объяснял, показывал. Из-за этого же ему так и не удалось толком поесть. Не успела в руках пастора очутиться миска макарон с тушёным мясом в густой ароматной подливке, как кто-то затеребил его за рукав. Он оглянулся – прямо на него смотрела девушка лет шестнадцати, кареглазая, с густыми бровями и тёмными волосами, заплетёнными в две тугие косы.

– Э-э-э, – начала она, не зная, видимо, как правильно к нему обратиться.

Пастор Майер не смог сразу прийти к ней на выручку без риска подавиться. Ему пришлось совершить несколько особо интенсивных жевательных движений и мучительно больших глотков, прежде чем рот освободился настолько, что он смог выдавить:

– Клаус. Просто Клаус.

– Ага. – Девушка кивнула. – Клаус, там вас Марина зовёт. Ей надо с ранеными помочь, а то они ничего не понимают.

– Аська, ну что ж ты человеку поесть не даёшь, – с укоризной в голосе вмешалась женщина, раскладывающая рядом с ними еду по тарелкам. – Он же тока-тока ложку в руки взял!

– А я что? – девушка немедля приняла оборонительную стойку. – Меня Марина послала, вот я и зову!

Клаус допроглотил остатки еды, примирительно закивал головой:

– Страшно… нет. Ничего. Пойдём, девочка. Покажешь… дорога.

– Дорогу, – как бы про себя поправила его девушка и зашагала вперёд по деревянному тротуару.

– Иди, – напутствовала Клауса в спину женщина с половником. – Я тебе тут еды отложу, не бойся, голодным не останешься!

Раненых разместили в одном из двух больших домов. Майер почему-то сразу вспомнил санчасть базы группировки ISAF в Мазари-Шарифе. Всё просто, аскетично, по-деловому. Пострадавшие кто сидит, кто лежит на лавках и кушетках вдоль стен. Вокруг них суетятся две женщины в белых халатах. Из-за двери доносятся стоны. Приведшая Клауса девушка приоткрыла дверь, сунула туда голову:

– Марин, привела.

В ответ донеслось приглушённое:

– Спасибо. Давай его сюда, а сама иди переодевайся. Мне помощь нужна.

Девушка приглашающе махнула Майеру рукой, скользнула в сторону. Он шагнул в приоткрытую дверь. Там было чисто, светло, пахло спиртом, эфиром, йодом, нашатырём и болью. На узком столе лежала пассажирка из салона первого класса, укрытая по грудь простынёй. На её белом фоне левое плечо и рука пострадавшей выделялись жуткой смесью цветов: землисто-чёрного, жёлтого, багрового, сине-лилового. Рядом склонилась женщина в светло-салатовой медицинской униформе – брюки плюс жакет. Она коротко стрельнула в сторону пастора серыми глазами из щели между марлевой маской и разноцветным колпаком, закрывавшим лоб.

– Стоп. Дальше пока не надо. Как мне к вам обращаться?

– Клаус. Просто Клаус.

– Хорошо. Клаус, вы боитесь крови?

– Нет. Не помню. Нет. Точно.

– Отлично. Клаус, мне нужно, чтобы вы стояли в сторонке и переводили пациентам мои просьбы. Ася вам сейчас даст маску и халат. Только, пожалуйста – не кидайтесь помогать, если я не попрошу. Руки, кстати, можете помыть вон там. Так, на всякий случай. Ты готова? – это она уже обратилась к вошедшей и упакованной в такую же униформу девушке, узнать которую теперь можно было только по бровям и карим глазам между шапочкой и маской. – Тазик убери для начала.

Женщина коротким пинком выбила из-под стола в направлении двери простой эмалированный таз, наполненный лоскутами окровавленной одежды, обрывками бинтов, ватными тампонами, кусками марли. У Клауса легонько закружилось голова, и он поспешил отвернуться к раковине в дальнем углу комнаты. Ничего. Вряд ли это от вида крови. В конце концов, он повидал и не такое. В той же санчасти Мазари-Шарифа, например. Так что это, скорее всего, просто от голода.

* * *

Спустя примерно минут пятнадцать-двадцать дверь снова приоткрылась и в щели возникла половина лица очень крупного человека.

– Марин, а, Марин…

– Тебе чего? Я занята.

– Вижу. Прерваться на пять минут сможешь? Нам с шефом поговорить с тобой надо.

– Угу. Потопчитесь пока пару минут, подышите воздухом.

Дверь закрылась. Немного погодя Марина обратилась к девушке:

– Так, здесь мы закончили. Давай соорудим фиксирующий бандаж на плечо и руку. Помнишь, как делается колосовидная повязка?

Та кивнула.

– Без меня справишься?

Снова кивок.

– Если что, попроси Клауса помочь. Поможете, Клаус?

– Да. Конечно.

– Хорошо, я ненадолго.

Она быстро прошла к выходу, на ходу стаскивая перчатки, маску и шапочку. Под шапочкой обнаружилось густое каштановое каре, а под маской – круглое, но худощавое лицо с тонкими чертами. Быстрыми шагами Марина вышла на крыльцо.

– Парни, дайте кто-нибудь закурить. Быстренько.

Сергей Новиков вытряхнул из пачки сигарету, протянул ей. Другой рукой щёлкнул зажигалкой. Маленький металлический прямоугольник настолько потерялся в его огромной лапище, что казалось, будто Серёга высек тоненький язычок пламени прямо из пальцев. Марина глубоко затянулась, выпустила вверх плотную струю дыма.

– Ну, давайте, что там у вас.

– Расскажи нам для начала, что с ранеными. – Андрей смотрел на неё внимательно, слегка наклонив голову. Она в ответ помолчала несколько секунд, изучая, как поднимается от кончика сигареты прозрачная ленточка дыма. Затянулась ещё раз.