Под прикрытием ветвей и побегов, оплетающих кушетку и скрывающих пару от толпящихся за стеклянными дверьми, Полин и Бас синхронно потянули на себя вросший в землю пень. Керн обхватил колоду у основания, вырывая, толкнул, раскачивая из стороны в сторону, навалился всем весом и услышал хруст — корни обламывались, обрывались, частично оставаясь в недрах, дерево стонало, точно старик, нежелающий покидать насиженное место.

— Варварски корчуем, — буркнул Бас, подсовывая металлический шест инфузионной стойки в просвет у основания корней и используя как рычаг.

— Засиделся на одном месте, пора менять клумбу! — как только корни пня-Пиня выскочили из земли, ладонь девушки выскользнула из дупла.

— Теперь свободна? — подмигнул Керн.

— Он спасал меня, а не сдерживал, — Полин вновь ласково коснулась шершавой коры, но тут же вмиг напрягшись, прислушалась:

— Вниз, сейчас рванет! — рявкнула, вжимая Бастиана в ствол, утягивая на уже заросший густой травой пол.

— Что рванет?! — выдохнул мужчина в спутанные жесткие волосы, окружившие его подобно черному грозовому облаку.

— Хура, — шепнула Полин с коротким истеричным смешком.

Одновременно произошли три вещи: стебель дикой повилики подобрал код и взломал замок входных дверей, которые разъехались, не оставляя вооруженной охране особняка выбора, вынуждая зайти, заманивая в царство восставшей растительности. Следом раздалась серия глухих коротких хлопков, подобных выстрелам из пистолета с глушителем. Это лопались созревшие плоды динамитного дерева, наполняя оранжерею шелестом смертоносных семян, разлетающихся со скоростью выпущенной из ружья картечи. Осколки пластмассы и стекла, разбитые мониторы, отсеченные ветви, покошенная трава, срезанные листья усеяли пол, на который один за другим падали подкошенные охранники.

— Да живые они, выключи Гиппократа, — зло выплюнула Полин, проследив озабоченный взгляд Баса. — Их броню и шлемы так просто не пробить. Максимум руки-ноги посекло. Давай выбираться. Они не ты — нас жалеть не будут.

— Твой Пиноккио в мой план не входил, — мужчина попробовал оторвать от земли старый пень — килограмм пятьдесят, не меньше. Бегство с тяжеленной деревяхой в одной руке и не особо адекватной красоткой в другой вносило в первоначальный план невыполнимые коррективы. Впрочем, признаваясь по-честному самому себе, особого плана и не было, а происходящее сейчас напоминало галлюцинации хмельного ботаника и логическому прогнозированию не поддавалось. Быстро оглядевшись, Керн приметил на полу офисное кресло, на котором минут десять назад Роуз пила отравленный кофе. Спинку в нескольких местах пробило семенами хуры, из обивки сидения торчал поролон, одна из ручек, наполовину отломанная, болталась на погнутом металлическом креплении. Но все колеса были на месте и целы.

— Сможешь организовать безопасный коридор? — пользуясь временным устранением охраны, корчащийся от боли в постепенно густеющих зарослях, Бастиан водрузил пень на импровизированную каталку и заглянул в янтарные, пронзенные искрами тлеющего безумия, глаза Полин. Девушка недобро усмехнулась:

— Смотря для кого безопасный. Поцелуй меня! — приказным тоном заявила Повилика и, прикрыв глаза, потянулась к Керну. Бас невольно отпрянул — невероятный бунт растений, разгромленная оранжерея, стонущие раненые, истошно орущая сирена сигнализации — все это совершенно не располагало к поцелуям, несмотря на бесспорную притягательность то и дело мелькающего в прорезях больничной сорочки обнаженного женского тела. Предложение Полин отдавало тем же безумием, что то и дело вспыхивало в ее взгляде, прожигало остервенелой яростью человека, жаждущего отомстить обидчикам, не чураясь любых способов.

— Сейчас? — успел удивиться мужчина, прежде чем чувственные вишневые губы впились в него, лишая речи и дыхания. «Съесть меня решила, не иначе!» — мелькнуло шальное воспоминание об источнике повиликовых сил, когда вероломно и повелительно язык Полин проник к нему в рот, настойчиво вымогая ответную ласку, требуя несвоевременной, неуместной близости и страсти. Ей, накачанной неизвестным ядом, пролежавшей в заточении три десятилетия, была нужна его жизненная сила.

«Глоток? Два? Или выпьет без остатка?» — Бас не чувствовал слабости, или утраты, и нисколько не жалел себя, напротив, с каждым мгновением поцелуя в нем пробуждалось и росло мужское, первобытное желание обладать прекрасной женщиной, завоевать для нее весь мир и стереть с лица земли всех обидчиков.

— Да к черту! — выдохнул в краткую паузу, когда девушка едва отстранилась. Как он вообще умудрился прожить без нее почти всю жизнь?!

Впервые Бастиан Керн ощущал целостность мира, полноценность самого себя, точно все детали головоломки наконец-то встали на место, нашлась недостающая шестеренка и старый механизм заработал в полную силу. «Еще!» — требовали все чувства, и тело не желало отпускать возлюбленную, отвергая доводы разума, жаждая продолжения ласк.

— Позже! Нашел время миловаться! — выкрикнула Полин, отталкивая его с неожиданной для только что вышедшей из комы силой, подскочила в полный рост и раскинула руки, будто призывая в них магическую энергию. В тот же миг, ближайший охранник, примотанный лианами к титаническому фаллосу и кривящийся то ли от боли, то ли от смрада, застонал, стиснутый путами и потерял сознание:

— Палач, — выплюнула девушка, переключая внимание на следующего, погребенного в лиловых зарослях аконита.

— Садист! — Полин подкрепила характеристику взмахом ладони, и мужчина застонал от разъедающего раны яда.

— Трус, — усмехнулась на дрожащего от ужаса паренька, пытающегося уползти в чащу.

— Убийца, — прожгла огненной молнией взгляда, целящегося в нее из духового ружья. Всколыхнулся травяной ковер, выбивая из-под ног почву, хлестнула по держащим оружие рукам ветвь алой камелии. Едва слышный за воем сирены прозвучал выстрел. Бастиан толкнул вперед кресло с погруженным на него пнем, сталкивая Полин с линии огня, рванулся вперед, закрывая собой. Задевая по касательной, разрывая рукав униформы и лишь слегка оцарапывая кожу, дротик промазал, рикошетя о разбитый монитор и падая к ногам.

— Повезло, — усмехнулся Керн, глядя на едва проступившую на плече кровь. Повилика одарила его долгим тяжелым взглядом и отрицательно покачала головой:

— Ты умрешь максимум через три часа. Снотворное для повиликовых — смертельный яд для людей. —

Полин внезапно потеряла интерес к мести тюремщикам и бунтующим во имя свободы зеленым «сокамерникам». Подойдя к мужчине вплотную, провела кончиками пальцев по колючей небритой щеке:

— Мне очень жаль, малыш. Зря ты влюбился в ведьму.

Бас криво улыбнулся, накрыл изящную ладонь своей и поцеловал пахнущую розой нежную кожу:

— Спасти или умереть, таков был план. Я еще успеваю и то и другое. — Мужчина сплел их пальцы и решительно зашагал вперед к выходу из оранжереи, свободной рукой толкая стул со старым пнем. — Давай налево — там терраса. Главное сейчас — покинуть замок.

— Нет! — Полин затормозила, напряженно озираясь, шумно втягивая расширившимися ноздрями воздух.

— Нам надо туда! — длинный палец указывал в сторону лаборатории.

— Зачем? — Керн вопросительно выгнул бровь.

— Там моя дочь! — выдохнула, бросаясь к металлической двери. Учуявшую родной побег Повилику было не под силу остановить ни