неё не появились друзья. Я спрашивал, как к родной дочери можно отнестись так равнодушно? Она отвечала, что никогда не интересовала своих родителей. Это выбило остатки выдержки из меня.

Я вырос в обычной, но любящей семье. Мне чуждо проявление безразличия к собственному ребенку. Я этого не понимаю. Я в ярости. Я хочу помочь этой беззащитной девочке, притаившейся внутри железной леди.

Конечно, она поведала не всё. Это лишь вершина айсберга. Обогнула тему Сони и…своего изнасилования. Иссякла.

Не знаю, как это вышло, но мы заснули на этой кровати, и во сне я продолжал крепко прижимать её к себе. Наверное, сказалось утомление. Нервный срыв. Беспокойная ночь.

Когда открыл глаза, в комнате уже было темно. Но это не помешало мне почувствовать тяжесть крохотного тела, примостившегося прямо сверху на нас с Алиной. Мия лежала преимущественно на моем боку, ручками обнимая обоих родителей. А в лицо мне упирались лапки её любимой игрушки – смешного пингвина. Несмотря на то, что всё затекло и ныло, я не хотел менять позу.

В данную секунду я был невероятно умиротворен.

И этот факт озадачивал.

Впервые за последние годы я ощущал что-то сродни гармонии.

И мне чертовски нравилась такая картина.

Сознание на этой мысли снова своевременно отключилось…

Глава 18

– Обалдеть, она реально плавает, как рыбка… – отец восторженно улыбался, соорудив из ладони козырек, чтобы защититься от солнца.

Я бесконечно счастлив, что родители ожили буквально за сутки. Новость о внучке изначально повергла их в шок. А когда я показывал фотографии, они потеряли дар речи. И от вчерашней встречи я ждал, чего угодно. Благо, всё прошло успешно. Если опустить инцидент с Алиной… Которая, проснувшись в моих объятиях, округлила глаза в ужасе, а затем вскочила, чуть не сбросив Мию, которую не заметила, слишком увлеченная моей натурой, так ненавистной ей. После – и вовсе сделала вид, что ничего не было.

Что ж.

Отрываюсь от мангала и, щурясь, вглядываюсь вдаль. Дочь плавает почти на мели, нарезая круги вокруг стоящей в воде бабушки, задорно смеющейся и делающей вид, что не может поймать ту. А на приличной глубине показывается темный купальник Алины. Вот это и есть настоящая рыба. Замираю на мгновение, любуясь.

Поездка на море была запланирована заранее, я предупреждал, чтобы она захватила с собой купальники обеим. Люблю этот дикий пляж, чуть дальше небольшой лесок, настоящее лоно природы. Хотелось привезти их сюда, устроить пикник, как это делал для нас отец. Странно, что этот девственный островок не тронула лапа цивилизации.

– Мясо уже готово, зови всех, – обращаюсь к Зотову-старшему.

Пока он собирает народ, я перемещаю яство в подготовленную заранее миску, отношу её в центр одеяла, постеленного на песке.

– Как вкусно пахнет! – Мия подбегает и смачно целует, обрызгав меня.

– Эй! – щекочу, будто мстя.

– Миюша, – причитает мама шутливо.

Следом за ней идет Алина. Жесть конкретная. Самый стрёмный купальник, который я когда-либо видел на молодых девушках, имеющих красивую фигуру. Сплошной антисекс. Даже смотреть больно. Она хватает полотенце, наскоро вытирается и облачается в накидку. Впрочем, это не мешает мне зафиксировать главное.

Ноги. Длинные. Стройные. Карамельные.

Я действительно вижу их впервые. Ни разу до этого не обращал внимания.

– А что означает-то ее имя? Это на вашем армянском? – интересуется вдруг отец.

– Нет. Может, что-то и означает… Я не знаю. Просто притяжательное местоимение из итальянского. «Моя». Взяла её на руки впервые и поняла, что оно так и есть. Моя. Мия.

И не думала, что когда-нибудь она станет «наша». Вот каким было бы продолжение истории. Если бы не случай… Мама что-то расспрашивает об образовании и языках, которыми владеет Аля. Я слушаю, уже зная, что у неё нет документов, подтверждающих информацию. Может, папаша-садист даже сжег её дипломы, когда понял, что дочь не вернется… Обработка вчерашних откровений в голове происходит медленно и непродуктивно.

– Теперь я совершенно не удивляюсь, что Миюша такая смышленая, ты очень образована и начитана, дорогая.

– Что Вы, это далеко не так. Ничего необычного. И образование не имеет значения…

Они продолжают спорить, а я беру Мию за руку, и мы идем гулять. Добираемся до крохотной полянки, скрытой в глубине лесочка, где малышка зачарованно вздыхает и начинает собирать мелкие красочные цветы.

– Маме, – объясняет в процессе, – я тоже подарю ей букетик. Как вчерашний, от него вкусно пахло…

Не сразу понял, о чем она толкует. А когда до меня дошло, слегка скривился. Мафиози Гарик, ну конечно. Помог ей оформить аккуратную охапку, помещающуюся в детской ладошке, подровнять стебельки и завязать импровизированной лентой из какой-то травинки. Дочь осталась довольна. И торжественно вручила своё творение маме. А потом спохватилась, запоздало вспомнив о бабушке. И попросила поделить на две части. Сплошное умиление.

День прошел здорово. Море, солнце, семья. Я расслабился и забыл на время обо всех мучавших меня темах. Просто наслаждался компанией и хорошим отдыхом. Был только один неприятный момент, когда мы с Алиной случайно столкнулись в воде, и она мгновенно отпрянула, отплывая подальше. Уставшие, мы возвращались в сумерках, когда на телефон пришло сообщение от Яны. С долей вины подумал о том, что не вспомнил о ней ни разу за эти сутки… Поспешно напечатал ответ, что обязательно позвоню, как доедем. Что и сделал после того, как поднял вещи домой, а сам спустился и устроился на скамье во дворе. С ней я люблю говорить без посторонних, проскальзывает слишком много интимных тем.

Когда вернулся ближе к полуночи, бесшумно открывая дверь, стал невольным слушателем беседы на кухне. Непроизвольно оперся плечом о стену и почему-то не выдавал своего присутствия.

– …мне жаль, что мы не знали о внучке столько лет. Это глоток воздуха после наших бед. Спасибо тебе за нее еще раз.

– Я понимаю. Но таковы были обстоятельства… Я не могла о ней сообщить.

– Детка, Дима тебя обидел, да? Скажи мне. Какая-то темная история, ничего не понимаю.

Пауза. И снова безмятежный голос:

– Нет, Антонина Ивановна. Я сама виновата. А он, наоборот, раскрыл мне глаза на мою прежнюю жизнь. Мне не хотелось и дальше быть…там… И выбор я уже сделала осознанно.

Не поверил собственным ушам. Она меня сейчас облагородила?!

– Но неужели тебе не было сложно одной?

– Поверьте, нет, – я по тону ощущаю, что Алина улыбается, – наличие Мии перечеркнуло всё плохое.

– Спасибо тебе за неё, – повторяет мама, но уже тихо плача, – чудесная девочка. И глазища такие необычные, кофейные, восточные.

– Я её называю славянкой с армянскими глазами. Поистине волшебное сочетание…

На какое-то время