Лунатик без особого энтузиазма кивнул.

— Трудно понять женщин, с чего они вдруг бросаются во все тяжкие. Светлана все крутилась в редакции, носила мне довольно жеманные рассказики, а когда решила, что мы уже подружились, устроила сцену со слезами, битьем головой о стену и прочим. Вроде бы была с Касей в одной компании, они напились, а когда началась импровизированная оргия, Кася все засняла на видео, затем распечатала снимки и начала шантажировать Свету. По просьбе несчастной я забрал у Каси снимки, а про носитель она поклялась, что уничтожила. Вот и все.

— Но снимки Свете ты все-таки не отдал, — не без ехидства прокомментировал я.

Лунатик вспыхнул.

— Я сказал ей, что Кася уничтожила и снимки тоже. Просто решил попридержать отпечатки на всякий случай — Света, знаешь ли, весьма скользкая личность.

Можно было биться об заклад, что в компьютере Лунатика куча файлов, скрывающих порнографию. Наверняка он за этим добром лазит в Интернет. Одинокие очкарики, над которыми женщины презрительно смеются, тоже хотят периодически испытывать эротические впечатления.

Повеселев от таких досужих мыслей, я весело распрощался с Лунатиком.

— Давай больше не будем драться, а? Жизнь прекрасна, все люди братья, а у меня сегодня на обед великолепный гаспачо.

Гаспачо, гаспачо… Надеюсь, Вадим Мыльников мне хотя бы немного позавидовал.

Я поклялся себе, что на разговор с Текой потрачу не более двадцати минут, а выяснять у Светы, что конкретно Кася пыталась вытянуть из нее шантажом, отправлюсь уже после обеда. Однако огненный ритм гаспачо захлестнул этот день, спонтанно поменяв все планы и ориентиры. Едва я отчалил от гостеприимной редакции «Сэра», как вновь заверещал мой мобильник. Чувствуя недоброе, я притормозил у обочины и ответил.

— Ален, — раздался приглушенный и, как мне показалось, испуганный голос Васька, — тебе нужно срочно вернуться.

Сердце мое забилось неровными скачками.

— Что случилось, Васек? Лучше режь сразу. Что-то с Заки?

— Нет, — словно отмахнулся Щекин, — с Заки все отлично. Если не считать, что с утра они с Ольгой снова разодрались из-за его отъезда.

— Это почти нормально, — облегченно вздохнул я. — Тогда в чем дело?

— У нас гости, — крайне напряженным голосом проговорил Васек. — Вернее, у тебя. Гостья из Парижа. Распаковывает свои чемоданы в твоем кабинете и говорит, что ты непременно на ней женишься. Ален, мне нехорошо.

Надо ли говорить, что у меня сердце ушло в пятки, а душа похолодела? Что там отец пел с утра про старые долги, которые нужно оплачивать? И эта его последняя фраза: «Я отговаривал ее как мог. Но — увы…» Черт, черт, черт!

Из груди вырвался глубокий вздох.

— Васек, гостью зовут Вера Бунина?

— Так точно.

Я дал отбой и сумасшедшим виражом вырулил на встречную полосу, едва не влепившись в пролетающий джип, однако не почувствовал ни грамма страха. Когда у тебя дома распаковывает чемоданы Вера Бунина, смерть можно приветствовать как счастливый поворот судьбы.

Ничего себе денек! Сначала известие об Ольге, выживающей меня из дома, затем мордобой с Лунатиком, а теперь еще невеста из Парижа. Гаспачо бурлил и пузырился, день выдался еще тот.

Чтобы в полной мере оценить, какой гаспачо заварился, нужно знать Веру Бунину и мою с ней историю, вполне наглядно иллюстрирующую житейскую мудрость: «Все добрые дела — наказуемы».

Вера Бунина была умницей и отличницей с рождения, а к моменту нашей первой встречи работала в рекламном отделе московского филиала отцовской фирмы, будучи счастливой обладательницей красного диплома факультета искусствоведения Московского университета, о чем бестрепетно и сообщила мне, едва, будучи официально представлен, я успел поцеловать ей ручку. При этом она немедленно извлекла из своего стола оный диплом и протянула мне для изучения. Выдав положенные охи и ахи, я вернул документ владелице, и сердце мое защемило от жалости. До чего же несчастной нужно быть, чтобы гордиться каким-то дипломом, пусть и красным!

Конечно, бог не слишком радовался, создавая эту девицу с фигурой палочки для мороженого. Вся она была длинная и плоская. Как меланхолично выразился о ней мой отец, «сплошная длина». Но все же у нее были неплохие зубы и интересный рисунок губ, а при старании хороший визажист мог бы сотворить из личика девушки вполне приятное для глаз зрелище. Во всяком случае, я решил морально поддержать Веру, а потому принялся рассыпаться в комплиментах по поводу ее девичьей хрупкости, изящества и сумасшедшей глубины бездонных глаз. Бунина зарделась, смутилась, забыла про свои дипломы и прочие комплексы и немного похорошела. И тут я легкомысленно пригласил новую знакомую на кофе в ближайший ресторанчик, совершенно не предполагая, какими роковыми последствиями это чревато.

— Вы знаете, здесь очень интересно работать. Хотя мой профиль — искусствоведение, и порой ужасно хочется все бросить и просто пойти преподавать в школу, — сообщила мне Вера, неумело закуривая сигарету под кофе-гляссе. — Но квартиры в Москве такие дорогие, что, боюсь, на зарплату преподавателя я ноги протяну. И все равно, диплом помогает мне даже в коммерции. К примеру, сады Семирамиды — мой конек. Кто лучше искусствоведа знает детали этого одного из семи чудес света, которые можно интересно обыграть, использовав в рекламе и оформлении каких-нибудь шикарных духов фирмы, носящей то же название? Я придумала помещать тексты коротеньких легенд и исторических фактов на коробочках для кремов и духов.

Наша беседа протекала в основном в русле истории, и я пришел к выводу, что Вера — хоть и блекленькая, но зато весьма умная и эрудированная особа. Мне захотелось сделать для нее что-то доброе, и я снова стал петь комплименты, а под финиш посоветовал кардинально изменить цвет волос, покрасив их, к примеру, в лимонно-желтый цвет. Словом, я как мог вдохновлял ее.

А на следующий день Вера явилась ко мне домой (это было сразу после отъезда мамы в Танзанию) и… соблазнила, как мальчишку. Возможно, девушка ослепила меня лимонными волосами, или просто я тогда искал отдушину, перманентно находясь в состоянии жестокого похмелья, но факт остается фактом: она меня сделала.

Самое же сложное и трагическое началось после. Синий чулок почувствовал себя женщиной и, видимо, получил от этого ощущения колоссальное удовольствие. Вера меняла наряды и прически, покупала кучу абсолютно ненужных или попросту дурацких вещей для дома и сада, но самое ужасное — жила в моем доме и выставить ее вон не было никакой возможности. В какой-то момент я попросту сбежал в Париж, по телефону дав бедняжке пространные объяснения по поводу того, что дела фирмы требуют моего присутствия в столице моды и Франции.

Какое-то время Бунина изводила меня звонками, но в конце концов это прошло. Через год я на цыпочках вернулся в Москву и, во избежание недоразумений и ЧП, попросил отца перевести талантливого искусствоведа с красным дипломом в парижский офис. Старый Лис скрепя сердце выполнил мою просьбу. Минул еще год, и вот сегодня он позвонил и произнес длинную речь про долги наши. Мог бы сказать короче и гуманнее: «Сынок, где лучше тебя похоронить?» Разумеется, я бы выбрал Париж.